Ковчег Могущества - Крючкова Ольга Евгеньевна

Хафра пожал плечами:

– Возможно, кто-то и выжил, хотя я не уверен. Так ты мне расскажешь, око солнца, что видела твоя душа?

Тутмос печально улыбнулся:

– А ты уверен, что действительно хочешь знать это, жрец?

– Если бы ты, око солнца, задал мне такой вопрос там, в Бехдеде, я бы ответил – нет. Но сейчас я искренне говорю – да! Ибо жажда знания буквально сжигает меня изнутри!

…На всём протяжении рассказа эрпатора Хафра пребывал в оцепенении, почти не моргая и не дыша. Даже когда Тутмос произнёс последнюю фразу, он ещё долго не мог прийти в себя.

– Что скажешь, Хафра? – не выдержав, нарушил тягостную тишину эрпатор.

Жрец встрепенулся, посмотрел на него расширенными от потрясения глазами и умоляюще произнес:

– Прошу тебя, око солнца, никому больше не рассказывай о том, что видел…

– Я же предупреждал тебя, жрец: мои видения не соответствует общепринятым представлениям о богах.

– Я верю тебе, эрпатор! И теперь убедился в этом сам…

– И что же, теперь ты откажешься сопровождать меня в Абидос?

– Я этого не говорил, око солнца. Так, когда ты собираешься покинуть Ону?

– В самое ближайшее время. Эйе, Верховный жрец Инебу-Хеджа и доверенное лицо моего отца, уже одобрил моё решение принять священный сан. Мне осталось только решить, кого взять с собой в Абидос в качестве сопровождения.

– Несомненно, в твою свиту, эрпатор, должны войти только сегеры из самого ближнего окружения…

* * *

Тем же вечером Тутмос посвятил в свои планы жену. Та долго смотрела на мужа, храня молчание; он же не торопил её с ответом…

– Я не стану сопровождать тебя в Абидос, – со вздохом произнесла она, наконец.

– Почему?! – удивился Тутмос.

– Ты сам прекрасно знаешь. Хочешь принять обряд Посвящения лишь в надежде на то, что в священных стенах древнего храма к тебе вернуться видения. Не так ли?..

Тутмос отвернулся от жены, скрывая волнение.

Заметив, смятение мужа, женщина снова вздохнула:

– Значит, я права…

– Ты не понимаешь меня, – с печалью в голосе произнес эрпатор.

– Я – твоя жена, и хочу всего лишь предостеречь тебя от необдуманных действий. Ты пытаешься постичь запретное, а это опасно. Скажи, неужели ты не боишься гнева богов?

– Каких-то несколько дней назад боялся, а теперь…

– Прошу тебя, молчи! – прервала его Нитоприс. – Не говори, как вероотступник, мне становится страшно! Впрочем… Делай, что считаешь нужным. В конце концов, я – всего лишь женщина и потому не вправе указывать тебе, как поступать. В любом случае я в Абидос не поеду – останусь в Ону. Хотя… Нет, пожалуй, лучше уж я вернусь в Инебу-Хедж. Прошло уже несколько месяцев, как я не виделась с детьми… Неужели ты сам не соскучился по нашим детям?

Эрпатор по-прежнему старательно избегал взгляда жены.

– К чему этот разговор, Нитоприс? Ты прекрасно знаешь, что наши дети окружены всяческой заботой и ни в чём не нуждаются.

– Хорошо… Значит, решено: ты отправляешься в Абидос принимать Посвящение, а я… я же одна возвращаюсь в Инебу-Хедж, – холодно произнесла Нитоприс.

* * *

Спустя несколько дней Нитоприс, сдержанно попрощавшись с мужем, и впрямь отбыла в Инебу-Хедж. Почти следом за ней и Тутмос – в окружении немногочисленной свиты, куда, естественно, вошли Хафра и Камос, – взошёл на корабль с божественным названием «Маат», которой предстояло подняться вверх по течению Великой реки, дабы достигнуть священного Абидоса.

…При первом взгляде на Абидос эрпатор испытал некоторое разочарование. Когда-то, много лет назад, сей город показался юному Тутмосу едва ли не самым крупным и древним в Та-Кемете. Теперь же, когда «Маат» причалила к пристани, и он в окружении спутников спустился по сходням на берег, Абидос показался ему обыденным городом, ничем не отличавшимся от Ону или Инебу-Хеджа.

Хафра, уловив настроение эрпатора, успокаивающе произнес:

– Это всего лишь окраина города, око солнца. Нужный же нам храм «Миллионов лет» находится несколько южнее по течению Нила. Завтра мы непременно посетим его и переговорим с верховным жрецом.

Тутмос признательно улыбнулся.

Высоких гостей с корабля «Маат» встречал на пристани, в окружении пышно разодетой свиты, номарх Абидоса – высокий плотный мужчина лет сорока пяти. Из-за спин местных сегеров выглядывали девушки, державшие в руках серебряные чаши, наполненные благоухающими лепестками роз. Стоило эрпатору со спутниками приблизиться, как номарх и его свита тотчас расступились, музыканты заиграли на систрах, а девушки усыпали лепестками роз дорогу перед гостями.