Влюбленная в море - Картленд Барбара

Но никто, даже самые злейшие враги Елизаветы не могли отрицать, что она была великой королевой. Как сказал Родни, люди готовы были жить и умереть за нее, ни во что не ставя свои жизни.

И все же она оставалась женщиной…

Лизбет вспомнила, с каким волнением Родни говорил о королеве, и ощутила странное, незнакомое до сей поры чувство. Разумеется, это было смехотворно, но Лизбет вдруг испытала приступ ревности оттого, что другая женщина, пусть даже сама королева, привлекает к себе таким образом мужчин, овладевает не только их жизнями, но и сердцами, и принимает подобное преклонение как должное.

Лизбет решила в тот момент, что получила важный урок, который неплохо усвоить каждой представительнице ее пола. Она поняла, что в большей или меньшей степени каждая женщина должна стать для мужчины источником вдохновения, стимулом, идеалом и, наконец, целью, к которой он мог бы стремиться вечно.

Лизбет на миг дрогнула перед грандиозностью задачи, но потом, стоя на залитой солнцем палубе, по которой пробегали матросы, слушая постукивание кузнечного молота и плеск волн, с внутренним удовлетворением улыбнулась незнакомому ей прежде ощущению своей силы. Она ведь тоже была женщиной, хотя об этом пока никто не догадывался!

В полдень подали приготовленный на скорую руку обед, и Лизбет наконец-то на несколько минут получила Родни в свое распоряжение. Никто из них не заметил толком, что ел. Родни, кажется, совсем перестал досадовать на ее присутствие. Он разговаривал с Лизбет так непринужденно, словно они вновь оказались в Камфилде. Он даже поведал ей о некоторых деталях ночной вылазки.

— Индеец прокрался в деревню, чтобы разузнать последние новости, а потом вернулся к тому месту, где я прятался, — говорил Родни. — Он сказал, что руль на «Святой Перпетуе» отремонтирован и что на заре корабль отчалит. Но вечером на берегу испанцы собираются устроить пир. Туземцам велено зарезать полдюжины буйволов и двенадцать откормленных поросят. Индейцы бурно негодовали, но сын вождя дал им денег, так что и буйволы, и поросята будут доставлены на берег вместе с бочонками местного вина.

— Что это за вино? — поинтересовалась Лизбет.

— Очень крепкое и сильнодействующее. Его готовят из перебродившего сока пальм с длинными, до двадцати футов листьями и большими золотистыми соцветиями высотой в три фута. Испанцы затащили на корабль несколько бочек, но большую часть запасов индейцам удалось припрятать.

Наш индеец привел повидаться со мной своего отца, вождя племени. Я отдал ему на эту пирушку все бывшие при мне деньги. Вот удивятся испанцы щедрости индейцев! А пока они будут пировать…

Лизбет даже задрожала от волнения, и Родни многозначительно кивнул.

— В том-то вся штука. Мы нападем, пока они пируют! — Он забарабанил пальцами по столу какой-то зверский ритм. Эта привычка помогала ему сосредоточиться. — Я хочу насколько возможно сократить число жертв, я не могу позволить себе терять людей, ведь нам придется вести сразу два корабля.

— Не бойтесь, — тихо произнесла Лизбет. — Галион будет ваш, я уверена.

Он улыбнулся.

— Как-то вы уже предсказали мне удачу, — напомнил он. — А вчера все-таки упрекнули в трусости…

— Мне стыдно за свои слова, — сказала Лизбет. — Просто я не сразу поняла… Мне не терпелось сразиться с испанцами и победить. — Помедлив, она тихо добавила: — Тогда я еще не знала, какие раны способны нанести осколки пушечного ядра телу. Тому матросу ночью ампутировали ногу… Я и представить не могла, что в человеческих силах вынести такие страдания.

Родни порывисто положил ей руку на плечо:

— Я ведь велел вам предоставить раненых тем, кому такие вещи более привычны.

— А я сказала, что в этом вам не подчинюсь! — ответила Лизбет. — Кто еще на корабле смыслит в медицине или умеет лечить раны?

Родни на это ничего не ответил, и Лизбет торжествующе продолжала:

— Вот видите! Вам нечего сказать, поэтому я буду продолжать делать все, что в моих силах. Знаете, что у матроса, которому я промыла рану вашим бренди, нет никаких признаков лихорадки?

— Видно, к концу плавания придется мне пить одну воду, — сказал Родни.

Но Лизбет не улыбнулась его шутке и проговорила, озабоченно сдвинув брови:

— Если бы только я знала больше! Я слышала, что индейцам известны растения с мощными целебными свойствами. Можно мне попросить нашего индейского друга поискать их для меня?