Кони, кони… - Маккарти Кормак

На ночлег устроились в балке неподалеку от дороги. Они развели костер и, сидя на песке, долго смотрели на тлеющие угли.

Блевинс, ты ковбой, спросил Ролинс.

Ковбои мне нравятся.

Они всем нравятся.

Ну, я не великий наездник. Но в седле держусь.

Правда, спросил Ролинс.

И он тоже умеет ездить, сказал Блевинс, кивая в сторону Джона Грейди, сидевшего по другую сторону костра.

Почему ты так решил?

Потому что умеет, и все.

А что, если я скажу тебе, что он занимается этим недавно? Что он никогда не садился на лошадь, на которой не удержалась бы девчонка?

Тогда я отвечу, что ты выдумываешь.

А если я скажу, что он лучший наездник, каких я только видел?

Блевинс молча сплюнул в костер.

Не веришь?

Почему не верю?.. Просто все зависит от того, кого ты видел.

Я, например, видел Рыжего Бугера.

Точно?

Точно.

По-твоему, он обскачет Бугера?

Запросто.

Ну, это еще бабушка надвое сказала…

Тоже мне великий знаток, усмехнулся Ролинс. Рыжий Бугер давным-давно перешел в мир иной.

Не слушай ты его, посоветовал Блевинсу Джон Грейди.

Ролинс переложил ноги, снова скрестил их и кивнул в сторону Джона Грейди.

На самом деле он сердится, потому как мои речи мешают ему похвастаться самому.

Ну и трепло!

Вот видишь, обрадовался Ролинс. Задело за живое…

Блевинс наклонился к костру и сплюнул.

Разве можно говорить на полном серьезе, что один не просто ездит лучше кого-то другого, а вообще лучше всех?

Конечно, нельзя, кивнул Джон Грейди. Это он так, дурака валяет.

Классных наездников хватает, продолжал Блевинс.

Сущая правда, сказал Ролинс. Классных наездников хватает, но я удостоился чести видеть одного из лучших. И теперь он сидит напротив тебя, дружище Блевинс.

Оставь парня в покое, не приставай, сказал Джон Грейди.

Разве я к нему пристаю, удивился Ролинс. Ну скажи честно, дружище, неужели я тебя обидел?

Все нормально, пробормотал Блевинс.

То-то же! Так что передай этому самому Джо, что я к тебе не пристаю.

Я уже сказал.

Оставь парня в покое, повторил Джон Грейди.

Потом долго ехали по горам. Остановили коней в скалистом ущелье, чтобы оглядеться. На западе кроваво-красное солнце опускалось в плотные облака. На юге далекие горы уходили ввысь к облачному небу, из синих делались голубыми, а потом и вовсе растворялись в дымке.

Ну и где, по-твоему, этот обещанный рай, спросил Ролинс.

Джон Грейди снял шляпу, подставив ветру разгоряченное лицо.

В этих краях никогда не знаешь, что будет дальше, сказал он. Вот приедем на место, тогда поймем, что к чему.

Главное, чтобы не зря стараться.

Не беспокойся, приятель, не пропадем.

Вас понял.

Они ехали по северному склону, и тень от горы давала прохладу. В каменистых лощинах росли вечнозеленые ясени, хурма, эвкалипты. С дерева перед ними вспорхнул ястреб и, описав несколько кругов в подступавших сумерках, снова сел. Тропа шла то вверх, то вниз, постоянно приходилось огибать скалы, и они посылали коней вперед по сланцевым уступам, сдавливая каблуками лошадиные бока.

Вскоре совсем стемнело, и они устроили привал в горах на каменистом выступе, покрытом песком. Ночью их разбудили звуки, которых они раньше не слышали – где-то на юго-западе кто-то трижды провыл, потом снова наступила тишина.

Ты слышал, спросил Ролинс.

Еще бы!

Волк?

Похоже.

Джон Грейди лежал, завернувшись в одеяло, и смотрел на узкий серп месяца, зацепившийся за горный хребет. В сине-черном небе Плеяды устремлялись вверх, в ту самую всепоглощающую тьму, что правила миром, и тянули за собой и бриллиант Ориона, и ожерелье Кассиопеи. Плеяды двигались по фосфоресцирующему мраку, словно гигантский бредень. Джон Грейди лежал, слушал, как сопят его спутники, созерцая и дикую природу вокруг, и неведомые дали в себе самом.

Утро выдалось холодным. Когда они проснулись еще до зари, оказалось, что Блевинс уже встал, развел костер и сидит, съежившись, у огня в своей легкой одежонке. Джон Грейди выбрался из-под одеяла, надел сапоги, куртку и отправился посмотреть на незнакомые места, очертания которых проступали из предрассветной мглы.

Они допили остатки кофе, заев тортильями, в которых темнели полоски острого соуса.

Ну и куда теперь понесет нас судьба, спросил Джона Грейди Ролинс.

Не знаю. Как говорится, бог не выдаст, свинья не съест.