Распутин: жизнь и смерть - Радзинский Эдвард

К промозглой, дождливой петроградской осени заговор, видимо, сформировался окончательно. Как вспоминал Юсупов: «Великие князья и некоторые аристократы составили заговор, стремясь удалить императрицу от власти и добиться ее удаления в монастырь. Распутин должен быть сослан в Сибирь, император смещен, а цесаревич коронован».

Той осенью Пуришкевича позвали во дворец к великому князю Кириллу Владимировичу. И будущий убийца Распутина, монархист Пуришкевич записал в дневнике: «Выходя из дворца великого князя, я под впечатлением нашего с ним разговора вынес твердое убеждение, что он… затевает что-то недопустимое в отношении Государя»

Однако «недопустимое» по старой российской традиции было только в разговорах. Нарушить присягу никто не посмел.

Но великим князьям надо было спешить, ибо заговор зрел и в Ставке — опасный заговор генералов и думской оппозиции. «Между Коноваловым (депутатом Думы. — Э. Р. ), Крымовым (генералом. — Э. Р. ) и Алексеевым (начальником штаба Верховного главнокомандующего. — Э. Р. ) зреет какая-то конструкция»,

— писал генерал Брусилов. А офицер Ставки,. штабс-капитан Лемке меланхолично отметил в своей записной книжке: «Меня ужасно занимает вопрос о зреющем заговоре… „ И Романовская семья в самый последний раз попыталась разрешить ситуацию „по-семейному“, как когда-то предлагал «Грозный дядя“.

В то время готовилась свадьба (последняя в царствующей династии) — очередной морганатический брак, нерадостный для престижа Романовых. Сестра царя Ольга наконец развелась с мужем — милейшим и добрейшим Петей из древнего рода принцев Ольденбургских. Он был гомосексуалистом, так что с решением Ольги в семье смирились. Теперь порфирородная сестра Николая выходила замуж за адъютанта бывшего мужа — ротмистра кирасирского полка Николая Куликовского. В большой Романовской семье начались совещания. Но говорили на них не только (и не столько) о Свадьбе…

Результатом этих совещаний и стало «семейное посольство». 2 ноября в Ставку приехал великий князь Николай Михайлович, известный историк. Именно он, слывший «мастером беседы», и должен был довести до царя мнение Романовской семьи.

После длинного разговора он вручил Николаю заранее написанное письмо: «Я долго колебался открыть тебе всю истину, но после того, как твоя матушка и сестры убедили меня это сделать, я решился… „ Это было как бы «коллективное письмо“ от семьи…

На следующий день Ники написал Аликс: «Моя бесценная… Николай Михайлович приехал сюда на один день, и мы имели с ним вчера вечером длинный разговор, о котором я расскажу тебе в следующем письме, сегодня я очень занят… Навеки твой старый Ники».

Он не посмел ей пересказать содержание тяжелого разговора и предпочел попросту переслать письмо Николая Михайловича.

«Неоднократно ты мне рассказывал, — прочла царица, — что тебе некому верить, что тебя все обманывают. Если это так, то же происходит и с твоей супругой, горячо тебя любящей, но заблуждающейся, благодаря злостному, сплошному обману окружающих ее людей. Ты веришь Александре Федоровне… оно и понятно. Но то, что исходит из ее уст, есть результат ловкой подтасовки, а не действительной правды… Если ты не властен отстранить от нее эти влияния, то по крайней мере огради себя от постоянных вмешательств и нашептываний через любимую тобой супругу… „ Далее великий князь пояснял, что решился на эту миссию «ради надежды… спасти тебя, твой престол и нашу дорогую родину от самых тяжких и непоправимых последствий… Ты находишься накануне эры новых волнений, скажу больше — эры покушений… « В заключение он просил царя «дать ответственное перед Думой министерство“.

Так царя в последний раз предупредили о том, что наступает «эра новых волнений… эра покушений». Предупредила вся Романовская семья.

Аликс пришла в ярость. «4 ноября… Я прочла письмо Николая и страшно им возмущена… Почему ты не остановил его среди разговора и не сказал ему, что если он еще раз коснется этого предмета или меня, то ты сошлешь его в Сибирь?.. Он всегда ненавидел меня… Но во времена войны… прятаться за спинами мама и сестер и не выступить смело на защиту жены своего императора — это мерзость и предательство… Ты, мой дорогой, слишком добр, снисходителен и мягок. Этот человек должен трепетать перед тобой. Он и Николаша — величайшие твои враги… Женушка — твоя опора, она каменной стеной стоит за тобой… „ И приписка: «Я видела во сне, что меня оперировали — отрезали руку… А после этого я получила письмо Николая“.

В следующем своем послании она продолжила ту же тему, но уже опираясь (как всегда) на мнение «Нашего Друга»: «По прочтении письма Николая Он сказал: „Не проглянуло нигде милости Божией, ни в одной черте письма, а одно зло — как брат Милюкова, как все братья зла… Господь показал маме, что все это ничтожно, во сне… « И о грядущей свадьбе великой княгини Ольги она осуждающе написала мужу словами Распутина: «Наш Друг очень недоволен браком Ольги… Он находит, что это было нехорошо по отношению к тебе и что это не принесет ей счастья“. Аликс, естественно, волновалась: Николай поедет на свадьбу сестры в Киев, где соберется вся Романовская семья. Нетрудно представить, какие там будут разговоры…

Скромное венчание великой княгини и ротмистра состоялось в темной маленькой церкви. Невеста была в униформе сестры милосердия.

Ольга была потрясена — так изменился Ники: исхудавшее лицо, мешки под глазами… После невеселой свадьбы царь тотчас уехал в Ставку — чтобы избежать новых разговоров о Распутине.

Не зря Аликс видела страшный сон… Именно тогда, в начале ноября, тотчас после неудачного визита Николая Михайловича, Феликс Юсупов возобновляет знакомство с Распутиным.

На следствии по делу об убийстве Юсупов показал: «После большого перерыва… я встретил Распутина в ноябре месяце в доме Головиной». Это подтвердила и Муня: «В 1916 году в ноябре месяце князь Юсупов встретил Распутина у меня на квартире».

Вот версия из воспоминаний Феликса: «Мне позвонила М. Г. (Муня Головина.

— Э. Р. )… «Завтра у нас будет Григорий Ефимович, ему очень хочется с вами повидаться… „ Сам собой открывался путь, по которому я должен действовать… Правда… идя по этому пути я вынужден обманывать человека, который искренне ко мне расположен“.

Скорее всего, Феликс написал неправду. Тогда, в ноябре 1916 года, уже началась охота за Распутиным. И, видимо, существовал план, в котором несчастной Муне было отведено важное место. Ей предназначалось сыграть роковую роль в гибели того, кому она так поклонялась… И конечно же Юсупов сам позвонил ей. «Феликс жаловался на боли в груди», — показала Муня в «Том Деле». Своими жалобами на болезнь, которую не могут вылечить доктора, он легко вызвал с ее стороны предложение устроить встречу с великим целителем. Феликс знал о давней мечте Муни соединить двух людей, которых она так бескорыстно и преданно любила…

И они встретились на квартире Головиных — князь и мужик. «С тех пор, как я первый раз его видел, Распутин очень переменился, — вспоминал Юсупов. — Его лицо стало одутловатым, и он весь как-то обрюзг. Одет он был не в простую поддевку, а в шелковую голубую рубашку и бархатные шаровары… Держал он себя очень развязно… Меня он поцеловал». На сей раз князь от поцелуя не уклонился.

Накануне Муня в разговоре с Распутиным назвала Феликса «маленький» — в отличие от «большого» Феликса Юсупова, его отца. Распутин, обожавший клички, тут же это прозвище подхватил. Так он и звал отныне князя.

После этой встречи Феликс начинает, по его словам, подыскивать соратников для будущего убийства. «Перебирая в уме друзей, которым я мог доверить свою тайну… я остановился на двоих из них. Это был великий князь Дмитрий Павлович и поручик Сухотин… Я был уверен, что великий князь меня поддержит и согласится принять участие в исполнений моего замысла… Я знал, до какой степени он ненавидит „старца“ и страдает за Государя и за Россию». И Феликс просит Дмитрия о встрече. «Застав его одного в кабинете, я немедля приступил к изложению дела. Великий князь… сразу согласился и сказал, что уничтожение Распутина будет последней и самой действенной попыткой спасти погибающую Россию».

Думаю, тут Феликс сообщает нам всего лишь будущую легенду о том, что убийство Распутина было задумано им одним, а великий князь лишь присоединился… Скорее всего, было иначе. Великий князь Дмитрий и Феликс, два очень близких друга, решились на то, о чем в Романовской семье много говорили, но никто не смел исполнить — уничтожить Распутина. И решение убить, судя по всему, исходило именно от Дмитрия, этого бравого гвардейца, который, как справедливо писал Феликс, ненавидел «старца», а отнюдь не от штатского Юсупова. Хорошо знавшая обоих Элла напишет: «Феликс, который и мухи-то не обидит… который не желал быть военным, чтобы не пролить чей-то крови».