Ветер с севера - Вилар Симона

Невольно взгляд ее задержался на ехавшем во главе войска рослом всаднике. Грудь и круп его чудесного белоснежного жеребца были украшены золотыми цепочками и богато отделанной металлом сбруей. Правил он им с легкостью и грацией искусного наездника. Малиновый плащ из переливающейся ткани, казалось, горел огнем за его спиной под порывами ветра. Его кольчужный капюшон был откинут на спину, шлема не было вовсе, и длинные волосы, как золотой ореол, выделяли его среди других конников. Она даже различала черты его спокойного, властного лица, темный изгиб бровей и такие же темные глаза, зорко вглядывающиеся в даль. Когда он миновал подножие холма и его скрыли от нее спины и шлемы его воинов, Эмма еще долго искала глазами его силуэт, окруженный отблесками малинового и золотого. Что-то говорило ей, что этому человеку можно довериться, он не причинил бы ей вреда. Вздохнув, она уныло стала глядеть на последних всадников арьергарда. Один из них повернулся к напарнику, и Эмма различила узкое лицо под коническим шлемом, длинные усы, даже темный рубец шрама на щеке. Она непроизвольно вздрогнула.

– Эврар Меченый!

– Тихо, Птичка, тихо, – лезвие уткнулось ей в горло.

Эмма вдруг ощутила прилив неукротимой ярости, но вынуждена была в бессилии лишь скрежетать зубами. Эврар знал, кто она, он подтвердил бы этому блистательному вельможе, что она родня Фулька Анжуйского, более того – он знал, что она племянница самого короля Карла! Но войско исчезло, как сон, за рощей, и лишь ветер волочил по дороге шлейф пыли. Она рванулась под все еще удерживающим ее телом викинга.

– Оставь меня, язычник!

Когда Ролло отпустил ее, она еще долго стояла, вглядываясь туда, где исчезли франки.

– Нам в другую сторону, Птичка.

– Скажи, кто это был? Я говорю об их предводителе на белом коне.

Ролло стал спускаться с холма, увлекая ее за собой.

– Вы, христиане, часто говорите – помяни дьявола, а он уж здесь. Мы утром говорили с тобой о Роберте, герцоге Парижском, а теперь ты имела возможность лицезреть брата короля Эда воочию.

– Брата короля Эда? Моего…

Она недоговорила, почувствовав, что задыхается.

– Это был сам герцог Нейстрийский, а ты… Ты не дал мне…

Она вдруг пронзительно завизжала и, позабыв свой страх, как фурия, кинулась на Ролло.

Викинг легко поймал ее запястья, однако она изо всей силы лягнула его в колено. В следующий миг Эмма уже катилась по склону холма, отброшенная викингом. Но едва она поднялась и увидела приближающуюся к ней прихрамывающую фигуру, как вновь с яростью дикой кошки бросилась на Ролло и тут же снова оказалась на земле.

– Ублюдок! – кричала она, швыряя в него комья земли вместе с травой. – Рано или поздно я убью тебя! Я вырву твой срам и поджарю на твоих же глазах. Выкидыш шлюхи, отрыжка блудодея!

Ролло с недоуменной усмешкой наблюдал за ней.

– Ну и ну, рыжая! Когда мы вступим в мои земли, я прикажу своим людям затыкать уши, когда ты решишь начать ругаться, иначе они от смущения не будут знать, куда девать глаза. А то и вовсе разбегутся.

Эмма тяжело дышала, глядя на него снизу вверх полными ненависти глазами.

– Я все-таки разделаюсь с тобой. Видит Бог, ты еще будешь ползать на брюхе.

В глазах огромного викинга плясали веселые искорки.

– Я еще не встречал более грозной девицы.

И тут Эмма снова сорвалась:

– Убей меня, пес! Убей, или, клянусь небом, твой черед наступит раньше!

Ролло кивнул.

– Что ж, столь милосердные мысли вполне могут прийти в такую хорошенькую головку. Однако странно, почему же ты не прикончила меня там, среди руин, когда я спал и был полностью в твоей власти? Что за нелепое великодушие? А, должно быть, это оно самое и есть, это ваше христианское всепрощение.

– Христос отвернулся бы от тебя, язычник! А не убила я тебя лишь потому, что на твоем кинжале какой-то знак, который помешал его вынуть, а я опасалась разбудить тебя прежде, чем ты расстанешься с жизнью.

– Ага, так, значит, ты все-таки пыталась? Выходит, только руна на моем кинжале спасла меня?

Все так же улыбаясь, он подошел к ней и склонился, упершись ладонями в колени.

– Ты что же, Птичка, и в самом деле думаешь, что тебе под силу одолеть меня?

– Я убью тебя, – процедила Эмма сквозь зубы.

Он выпрямился и вдруг выхватил и вонзил в землю перед ней свой меч.

– Что ж, убей.

Вслед за этим викинг отступил на шаг и засмеялся.

– Ну что же ты, рыжая? Я отдал тебе свой меч. Убей же меня. Хей-хей! – воскликнул он, словно погоняя коня.