Лесная герцогиня - Вилар Симона

– Я тоже виноват, – отрезал Эврар. – Кабы я мог объяснить тебе… Ранее…

– Ты пытался. А я… – Она лишь застонала, спрятав лицо в подушку.

Эврар чувствовал себя неловко, как никогда в жизни. Даже обругал себя мысленно за подобную мягкотелость. А потом – прочистив горло – стал говорить. Рассказал, как на него напали, когда он нашел сокола, как он лишь чудом спасся и долго бродил по лесу, пока не обнаружил в хижине Видегунда Леонтия. Заметив, как по телу Эммы прошла дрожь, успокоил ее. Ей нечего опасаться, тот уже жарится в аду. Попал прямо из пламени загоревшейся хижины в самое адское пекло. Но перед его кончиной Эврар все же допытался, зачем прибыл в Арденнский лес сын Ренье Длинной Шеи. Однако спасти, предупредить ее уже не успел. Зато смог отомстить. Почти… Ведь они так и не настигли Гизельберта с его прихвостнем в лесу. Возможно, стоило бы продолжать их преследовать. Но когда пошел дождь, собаки потеряли след, и им пришлось вернуться. Хотя он велел оповестить в ближайших лесных хуторах, что хозяин Белого Колодца щедро наградит того, кто пришлет ему головы двоих конных путников со следами побоев.

– Да слушаешь ли ты меня, Птичка?

Она чуть пошевелилась. И опять Эврара охватила жалость.

– Эх, если бы я успел вовремя…

А Эмма лежала и думала о том, поверила ли бы она тогда ему, особенно если учесть, как она словно потеряла голову от принца. И опять ее, будто каленым железом, ожег стыд.

– Уйди, Эврар. Самим небом заклинаю тебя, оставь меня.

Он протянул было руку, чтобы погладить ее по голове, но сдержался. Резко встал и ушел.

Два последующих дня Эмма провела в постели. Ренула жаловалась Эврару, что она почти не притрагивается к пище. Тогда он велел привезти Герлок. Но вид дочери вызвал у Эммы такой поток слез, что девочка сама залилась громким плачем. И это вывело Эврара из себя. Услав Герлок с Муммой из башни, он стал кричать на Эмму. Да ей еще надо благодарить провидение, что ее дочь не пострадала, да и сама она – подумаешь, поваляли ее мужики! Или не женщина она, что ли, чтобы не снести такое? Пусть благодарит своего ангела-хранителя, что не прирезали ее, не увезли невесть куда.

– И не пугай ребенка, – мерил шагами комнату Эврар. – Я с ней попробовал поговорить, она так и не поняла, что случилось что-то неладное. А люди в округе переживают за тебя. Маурин вон молится, чтобы ты скорее пришла в себя, вся братия Святого Губерта с колен не встает в базилике. А крестьяне так и стекаются к усадьбе, волнуются за тебя.

– Да разве ты не понимаешь, Эврар?! Кто я теперь для них? Обычная девка, которой… О, Пречистая Дева, как я смогу это пережить?!

– Сможешь! Небось не впервые. Думаешь, я не догадывался, что с тобой делали норманны в лесу на Луаре? А вон же смогла заставить лизать тебе руки и такого волка, как Роллон. А какой я отбил тебя у Леонтия? И что же – Звезда Арденнского леса! Так что не реви. Ты сильная женщина, чтобы постараться поскорее забыть о том, что случилось.

– Я не смогу, не смогу, не смогу!.. – твердила Эмма. – Я ведь так старалась, чтобы меня приняли здесь, чтобы стали почитать. Как я теперь буду их госпожой, ежели им такое ведомо обо мне? – В голосе ее слышались рыдания. А потом она снова разразилась слезами, то презрительно смеясь, то всхлипывая.

Эврар даже сплюнул на пол. Подошел к огню, долго стоял, поставив ногу на край очага и упершись в колено руками. Когда рыдания Эммы стали стихать, вновь вернулся.

– Вот что. Возможно, тебе более и не придется общаться с местными жителями. Люди, которых я послал на поиски Гизельберта, вернулись ни с чем. Дай-то бог, чтобы эти двое сгинули в Арденнах, как исчезает лесная нечисть с приходом дня. Но если они спасутся… Клянусь старыми ранами, этот парень, Гизельберт, еще напомнит нам о себе. Его тут чуть не растерзали, да и прихвостней его забили как бешеных собак. А он не из тех, кто так просто скажет «аминь» в ответ на нанесенные обиды. Ха! Принца Лотарингского едва не разорвали, как попавшего в капкан волка, простые вилланы. Нет, ставлю свою голову против сломанного клинка – он этого не забудет. Поэтому лучше всего, если мы покинем Арденны. Эти леса уже не будут нам защитой против задетой гордыни принца Лотарингского.

Перестав плакать, Эмма во все глаза глядела на Эврара.

– Что?.. Гизельберт… Он еще вернется?..

Она какое-то время вникала в это, а затем глаза ее вспыхнули лютой ненавистью.

– Что ж, пусть является. А я уж сумею встретить его как должно.