Делатель королей - Вилар Симона

Потом они наперебой рассказывали, как захватили Эда Ланкастера, как сам король перерезал ему горло…

На этих словах Анна поднялась.

– Надеюсь, вы не осудите меня, если я на время оставлю вас.

– Но, миледи! – светловолосый великан Гарольд стукнул кулаком по стволу дерева, на котором сидел. – Разве вам не интересно? Столько событий! Обезумевшая от горя Маргарита Анжуйская прокляла братьев Йорков, а потом ее, пленную, отвезли в столицу. А пока мы бились на западе, на Лондон нахлынули из Кента отряды Бешеного Фокенберга, и лондонцы, вообразите, отстояли город. Когда же войско вернулось, король Генрих VI был найден мертвым в одной из башен Тауэра, и по этому поводу множество слухов…

Анна молча отвернулась. Филип вспылил:

– Ты окончательно спятил, Гарольд! Или ты забыл, что подобные вещи не для женских ушей?

Анна, не оглядываясь, вошла в лес. Здесь было тихо и царил нежный зеленоватый полумрак. Вокруг стояли могучие дубы и огромные буки с гладкими светлыми стволами. Их ветви сплетались наверху, образуя своды и арки – подобие храма.

Тропа, по которой направилась Анна, была едва заметна среди разлапистых листьев папоротника, но она вела к крохотной лесной часовне. Анной владели печаль и раскаянье. Она, пусть недолго, принадлежала к этой семье, и ей было горько слышать о ее гибели. Она должна помолиться за них, снять тяжесть, что гнетет ее беспрестанно.

Она возвращалась, когда солнце начало клониться к закату. Навстречу ей спешил Оливер.

– О, миледи! Хозяин уже стал волноваться. Я и сам места себе не находил.

Анна мягко улыбнулась ему. Ее улыбка была чистой и просветленной. Зеленые глаза стали прозрачными, как вода в лесном озере. Она показалась Оливеру такой прекрасной, что у него перехватило дыхание. Нежным, почти материнским движением она убрала упавшие ему на глаза волосы. Потом крепко взяла за локоть изувеченной руки.

– Идем, Оливер.

Когда они вышли на поляну, вокруг маленькой лесной хижины шел пир горой. Пылал костер, на вертеле жарилась кабанья туша, и раскрасневшиеся от жара ратники хлопотали вокруг нее. Многие были заметно навеселе. Наверное, никогда еще столько шума и суеты не видели эти вековечные заросли.

Анна заметила захмелевшего угольщика, который заплетающимся языком пытался что-то втолковать хохочущему Освальду Бруку. Маленький Лукас вертелся среди ратников, сияющими глазами глядя на их мужественные разгоряченные лица, ловя их соленые шутки, ощупывая их трофеи и радостно вскидываясь, как молодой жеребенок, когда кто-нибудь из воинов трепал его по вихрастой макушке. Даже нелюдимую Мэдж вытащили из дома, и кто-то налил ей чарку вина.

Когда Анна с Оливером показались из леса, все разом загалдели, поднимая разнокалиберные чарки за здоровье новой хозяйки Гнезда Орла. Анна улыбнулась, хотела пройти к Филипу, но вдруг поднялась возня, раздались крики:

– Подарок! Свадебный подарок леди Майсгрейв от нейуортцев!

Вперед с важным видом выступил Освальд Брук, протягивая ей с поклоном какой-то сверток.

– Примите от нас этот наряд, благородная госпожа. Мы везли его из-под самого Глостера, ибо не годится жене барона Майсгрейва явиться в Нейуорт, словно простой крестьянке.

Анна была и возмущена, и тронута одновременно. Она видела, как усмехнулся и повел головой Филип. Поблагодарив ратников, она приняла сверток и направилась в дом.

Оказавшееся в свертке платье наверняка принадлежало какой-то даме из стана ланкастерцев. Оно еще хранило чужие запахи, а длинный шлейф местами поистрепался. И все же Анна надела его, чтобы не огорчить воинов. Платье было из богатого сиреневого бархата, а его широкие рукава оторочены едва ли не до локтей мехом лисицы. Тем не менее оно пришлось впору.

Она разделила волосы, заплела их в две толстые косы и уложила кольцами вокруг ушей, как учила ее Дебора. Мягкий бархат ниспадал крупными складками, и Анна подумала, как приятно вновь почувствовать себя нарядной и привлекательной. Когда же она появилась в дверном проеме и ратники невольно примолкли, восхищенно глядя на нее, почувствовала себя совсем счастливой.

Рассмеявшись, она изящно подхватила длинный шлейф и плавно опустилась в низком реверансе. Поляна словно взорвалась восторженными возгласами.

– Ай да леди Майсгрейв! Многие лета красавице-госпоже и ее храброму супругу!

Лишь чуть повернув голову, Анна взглянула туда, где был Филип. Он сидел, облокотясь о широкий ствол дуба, придерживая лежащие через колено костыли. Филип неотрывно смотрел на нее. Но, как и когда-то давно, еще в Бордо, свое восхищение он выразил, лишь едва заметно прищелкнув пальцами.