Ветер с севера - Вилар Симона

По бесстрастному лицу викинга трудно было определить, в каком напряжении он находился. Так он сидел, почти не шевелясь, пока не взошла луна, и лишь тогда стал проявлять первые признаки нетерпения. Когда же совсем стемнело, он развел огонь поярче и выплеснул в очаг чашу вина.

– Великий Один! Если мы сегодня встретимся с тобой, я приму полный рог из твоих рук. Однако будет лучше, если я принесу тебе богатую жертву кровью врагов. Они кажутся безобидными, но на деле куда опаснее, чем представляется, и сегодня меня ожидает славная потеха. Пошли же мне удачу, отец побед, и пусть мой нож вдоволь напьется росы смерти.^[101]

Выждав момент, когда тучи скрыли луну, Ролло во мраке кинулся к роще друидов. Он остановился лишь тогда, когда белесое лунное сияние озарило землю, и залег в высокой траве. Священная роща была перед ним как на ладони, вокруг все было тихо, и ничто не предвещало завтрашних событий. Трещали сверчки, травы слабо шевелились под порывами ветра. Ролло подумал об Эмме. Он не знал, где она и что с ней. Но он хорошо помнил, что сказал Мервин: ее принесут в жертву лишь на рассвете. Главное, чтобы с девушкой ничего не случилось до того, как он сумеет отбить ее. Зная ее нрав, можно ожидать всякого.

Вновь прозрачное облако приглушило лунный свет. Теперь Ролло продвигался ползком, помня со слов овата, что за рощей пристально следят. Поэтому он направился не в сторону каменного портала, а прямиком к зарослям, успев добраться до них до появления светила.

Ветер шумел листвой, и сколько Ролло ни прислушивался, он не мог уловить ничего подозрительного. Однако он продолжал двигаться с чрезвычайной осторожностью, замирая в тени деревьев. Близ гранитного кольца кромлеха он задержался долго, ожидая, когда длинное облако окончательно скроет лик луны, и лишь когда наступил абсолютный мрак, он взбежал на насыпь и, шурша гравием, понесся в сторону каменного колосса.

Взобраться на него было для Ролло делом немногих секунд. Еще в лесу он взял на изготовку шнур с крюком, теперь же, раскрутив его, он с силой забросил крюк на вершину менгира, дернул и, почувствовав, что тот прочно зацепился, стал подниматься на вершину.

Каменная глыба имела наверху, как он и ожидал, неровную площадку, достаточно большую, чтобы на ней мог улечься человек такой комплекции, как Ролло. Викинг быстро свернул шнур и приник к камню. Теперь он находился вровень с верхушками старых бретонских дубов, не столь высоких, сколь кряжистых, и заметить его мог лишь наблюдатель, засевший на самой вершине дерева. Когда луна вновь осветила окрестности, вся площадка кромлеха оказалась перед ним как на ладони.

Норманн пролежал достаточно долго, чтобы убедиться, что принял предосторожности не напрасно. Две тени, привлеченные, видимо, легким шумом, когда он подбирался к менгиру, появились на площадке. Не издавая ни звука, они скользили между камней. Не знай Ролло, что это существа из плоти и крови, он оледенел бы от ужаса – так бесшумно двигались они по древнему святилищу и столь неожиданным было появление их безмолвных фигур в островерхих капюшонах. Друиды дважды обошли площадку, но, не заметив, видимо, ничего подозрительного, снова удалились в лес. Ролло перевел дыхание, устроился поудобнее, уложив рядом дротики, и застыл в ожидании.

Ждать пришлось долго. Лес шумел под порывами ночного ветра. Порой в отдалении подавал голос волк или вскрикивала сова. Викинг разглядел даже ее серую тень, бесшумно кружившую над вершинами. Порой Ролло даже начинал дремать.

Но едва стало светлеть, до него донесся некий звук, настолько тихий, что ему пришлось напрячь слух, чтобы убедиться, что это не посвист ветра, а пение. Затаившись в складках гранита, он ожидал.

Это пение, монотонное, то нарастающее, то едва различимое, слышалось теперь вполне отчетливо. Сквозь листву мелькнул свет факела, сначала одного, потом еще и еще, и Ролло увидел целую вереницу движущихся огней. Их свет выхватывал из темноты идущие попарно фигуры в белых одеяниях. Они медленно и торжественно приближались. Впереди выступал верховный друид Ваархен – Ролло узнал его по длинной бороде. Седины жреца венчал венок из дубовых листьев.

Когда жрецы леса вступили на площадку, они трижды обошли ее по кругу под собственное пение, то неторопливое, то ускоряющееся.

Приникнув к камню, Ролло пристально наблюдал за ними. Он видел, что двое друидов несли на плечах шест, на котором был подвешен внушительных размеров котел. Шествие замыкал украшенный гирляндами цветов белый бык, которого также вели жрецы. Девушки нигде не было видно, и Ролло забеспокоился, пока не обнаружил, что в самом конце процессии двое здоровенных друидов поддерживают под руки низкорослого собрата в длинном белом балахоне, с лицом, закрытым капюшоном. Вскоре они отстали от шествия и остановились у отдаленных глыб. Ролло теперь наблюдал только за ними. Маленькая фигурка казалась стройной, несмотря на многочисленные складки балахона, и Ролло окончательно почти уверился, что это и есть Эмма. Однако покорная неподвижность фигуры заставила его усомниться. Быть не могло, чтобы эта девушка, подобно белому быку, смирно стояла в стороне, дожидаясь, когда придет ее час быть принесенной в жертву! Оставалось одно – ждать, когда его сомнения рассеются окончательно, и, похоже, это произойдет лишь тогда, когда дело дойдет до заклания.