Бита за Рим (Венец из трав) - Маккалоу Колин

Первый шаг Суллы был столь же тайным, сколь необычным, но у него имелся человек, подходящий для работы, которую он не мог выполнить сам. Если бы замысел Суллы удался, это означало бы начало конца для самнитов и их союзников на юге. Не объясняя Катулу Цезарю, почему он отводит два лучших легиона из Кампании, Сулла ночью погрузил их на суда, стоявшие в гавани Путеол.

Их командиром был его легат Гай Косконий, который получил недвусмысленные указания. Он должен был проплыть со своими двумя легионами вокруг всего полуострова и высадиться на восточном берегу возле Апенесты в Апулии. Первая треть путешествия — на юг вдоль западного побережья — будет проходить на виду у всех, и любой наблюдатель в Лукании сможет предположить, что флот направляется в Сицилию, откуда поступали новые слухи о волнениях. На второй трети маршрута флот Должен держаться ближе к берегу, а для пополнения припасов заходить в такие места, как Кротон, Тарент и Брундизий. Там следовало распространить слухи, что они направляются подавлять мятеж в Малой Азии — в эту версию должны были верить и сами солдаты. И флот отплывет из Брундизия, чтобы проделать последнюю, самую короткую, треть пути. Весь Брундизий должен быть уверен, что они плывут через Адриатику до Аполлонии в Западной Македонии.

— После Брундизия, — сказал Сулла Косконию, — вы не должны подходить к берегу, пока не достигнете пункта назначения. Решать, где конкретно вы высадитесь, я доверяю тебе самому. Выбери только спокойное место и не нападай, пока не будешь абсолютно готов. Твоя задача — освободить дорогу Минуция к югу от Ларина и Аппиеву дорогу к югу от Аускула Апулия. После этого собери войска в восточной части Самния. К тому времени, когда ты сделаешь это, я уже начну двигаться на восток, чтобы соединиться с тобой.

Взволнованный тем, что ему лично была поручена такая жизненно важная миссия, и уверенный в успехе, Косконий старательно скрывал свое приподнятое настроение и слушал с серьезным выражением лица.

— Запомни, Гай Косконий: выдерживай время, когда будешь находиться в море, — предупредил Сулла. — Мне нужно, чтобы ты проходил преимущественно не более двадцати пяти миль в день. Сейчас конец марта. Ты должен быть к югу от Апенесты через пятьдесят дней. Если ты высадишься слишком рано, я не успею выполнить мою часть захвата. Эти пятьдесят дней нужны мне на то, чтобы захватить все порты в заливе Кратер и вытеснить Мутила из Западной Кампании. Тогда я смогу двинуться на восток — но не раньше.

— Поскольку успешные обходы вокруг Италийского полуострова редки, я рад, что у меня будут эти пятьдесят дней, — заметил Косконий.

— Если тебе понадобится грести, двигайся на веслах, — сказал Сулла.

— Я буду там, где мне положено быть, через пятьдесят дней. Можешь положиться на меня, Луций Корнелий.

— Без людских потерь, не говоря уже о кораблях.

— На каждом корабле прекрасный капитан и еще лучший лоцман, и тыловое снабжение предусмотрело все случайности, какие могут возникнуть в путешествии. Я не подведу тебя. Мы доберемся до Брундизия так быстро, как только сможем, и выждем там столько, сколько нужно, — ни днем меньше, ни днем больше, — заверил Косконий.

— Хорошо! И запомни еще одну вещь, Гай Косконий: твоя самая надежная союзница — Фортуна. Приноси ей жертвы каждый день. Если она любит тебя так же, как меня, нас ждет удача.

Флот, везущий Коскония и два его первоклассных легиона, покинул Путеолы, бросив вызов стихиям и в значительной степени положившись на особую стихию — удачу. Как только он отплыл, Сулла вернулся в Капую и выступил в Помпеи. Это была комбинированная атака с суши и с моря: поскольку Помпеи были удобным портом на реке Сарн неподалеку от ее устья, Сулла намеревался забрасывать город зажигательными снарядами с кораблей, поставив их на якорь на реке.

Одно сомнение не покидало Суллу, хотя тут он ничего не мог исправить: его флотилия находилась под командованием человека, которого он не любил и в котором отнюдь не был уверен, — Авла Постумия Альбина. Двадцать лет назад этот самый Авл Постумий Альбин спровоцировал войну против нумидийского царя Югурты. И за все минувшие годы Авл Постумий ничуть не изменился.

Получив приказ от Суллы перебросить свои корабли от Неаполя к Помпеям, Авл Альбин решил, что для начала даст понять экипажам и солдатам, кто их начальник и что с ними случится, если они не будут вытягиваться по стойке «смирно», едва только он щелкнет пальцами. Но команды кораблей и солдаты десанта сплошь были потомками кампанских греков. Они сочли речи Авла Альбина нестерпимым оскорблением для себя. Подобно консулу Катону, Альбин был погребен под градом метательных снарядов. И на сей раз это были камни, а не комки земли. И Авл Постумий Альбин умер.