Бита за Рим (Венец из трав) - Маккалоу Колин

— Им-пе-ра-тор! Им-пе-ра-тор! Им-пе-ра-тор!

Снова, снова и снова его солдаты ревели это слово, означавшее окончательный триумф. Сулла-победитель был провозглашен императором на поле боя. Сулла стоял с поднятым над головой мечом и широко улыбался; мокрая от пота копна его блестящих волос высыхала под лучами заходящего солнца; его сердце было так полно, что он не мог вымолвить слова в ответ. Да и о чем тут было говорить? «Я, Луций Корнелий Сулла, без всякого сомнения, доказал, что человек моих способностей в состоянии показать всем, на что он годен! Я могу выиграть самую трудную битву этой и любой другой войны! О, Гай Марий, погоди! Я — ровня тебе! И в будущем я превзойду тебя. Мое имя возвысится над твоим. Так и должно быть. Потому что я — патриций из рода Корнелиев, а ты — селянин с латинских холмов».

Однако римскому патрицию предстояла еще большая работа. К нему с покорным видом приближались Тит Дидий и Метелл Пий. Их блестящие глаза смотрели на Суллу со страхом и с таким обожанием, какое раньше Сулла видел только во взорах Юлиллы и Далматики. «Но это же мужчины, Луций Корнелий Сулла! Мужчины, всеми ценимые и почитаемые: Дидий — победитель в Испании, Метелл Пий — наследник большого и благородного дома. Женщины — это несущественные дурочки. Но мужчины — о, мужчины идут в счет! Особенно такие, как Тит Дидий и Метелл Пий. За все те годы, что я служил с Гаем Марием, я ни разу не видел, чтобы кто-нибудь смотрел на него с таким обожанием! Сегодня я не просто одержал победу. Сегодня я выиграл и оправдал всю свою жизнь. Сегодня я оправдался за Стиха, за Никополис, Клитумну, Геркулеса Атланта, Метелла Нумидийского Свинку. Сегодня я доказал, что все эти жизни, которые я отнял, чтобы стоять здесь, на этом поле битвы возле Нолы, были куда менее ценными, чем моя. Сегодня я начал понимать прорицателя Набополассара из Халдеи: да, я величайший человек в мире, от Атлантического океана до реки Инд!»

— Мы будем работать всю ночь, — твердо сказал Сулла Дидию и Метеллу Пию. — Чтобы к рассвету все трупы самнитов были обобраны и свалены в кучи, а наши погибшие приготовлены к сожжению. Я понимаю, это был изнурительный день, но он еще не окончен. Пока все не будет завершено, никто не сможет отдохнуть. Квинт Цецилий, подбери крепких людей и поезжай в Помпеи как можно быстрее. Привези оттуда хлеба и вина, чтобы хватило на всех. Приведи нестроевиков и отправь их на поиски дров и нефти. Нам придется сжечь целую гору тел.

— Но у нас нет лошадей, Луций Корнелий! — еле слышно проговорил Поросенок. — Мы шли на Нолу пешим маршем! Двадцать миль за четыре часа!

— Так найдите их, — потребовал Сулла самым холодным тоном. — Я жду вас здесь к рассвету. — Он повернулся к Дидию. — Тит Дидий, обойди всех и выясни, кто должен быть награжден за подвиги, проявленные в битве. Как только мы сожжем наши и вражеские трупы, мы вернемся в Помпеи, но один легион из Капуи я хочу оставить здесь, под стенами Нолы. Вели глашатаям объявить жителям этого города: Луций Корнелий Сулла дал обет Марсу и Беллоне, что Нола будет лицезреть здесь римские войска, пока не сдастся, неважно, произойдет это через месяц, через несколько месяцев или через несколько лет.

Не успели еще оправиться от потрясения Тит Дидий и Метелл Пий, как появился военный трибун Луций Лициний Лукулл во главе депутации центурионов; это были восемь солидных пожилых людей, все старшие центурионы легионов и когорт. Они ступали тяжело, торжественно, как жрецы в священной процессии консулов, когда они шествуют на свою инаугурацию в первый день нового года.

— Луций Корнелий Сулла, твоя армия желает выразить тебе свою признательность и благодарность. Без тебя армия потерпела бы поражение, а ее солдаты погибли бы. Ты сражался в первых рядах и показывал нам всем пример. Ты был неутомим во время марш-броска на Нолу. Тебе, и только тебе, мы обязаны величайшей победой в этой войне. Ты спас больше, чем нашу армию. Ты спас Рим, Луций Корнелий, мы чтим тебя, — произнес Лукулл и отступил назад, давая дорогу центурионам.

Самый старый из них поднял руки и протянул их к Сулле. В его руках было довольно неопрятное растрепанное кольцо из побегов травы, сорванных на поле боя. Оно было сплетено как попало, вместе с корнями, землей, листьями и кровью. Corona graminea. Венец из трав. Сулла инстинктивно вытянул руки, потом опустил их, совершенно не зная, как следует совершать этот ритуал. Должен ли полководец принять венец и возложить его на свою голову? Или же primus pilus Марк Канулей возложит его от имени армии?