Ветер с севера - Вилар Симона

Леонтий заметил, что герцог, все это время нетерпеливо вращавший на запястье браслет, насторожился, взгляд его стал внимательным. Грек снова взял со стола свиток, бросил на него взгляд, словно опасаясь что-то упустить, а затем неторопливо продолжил. Говорил, явно наслаждаясь собственным красноречием, изящно сплетая фразы, так, что даже иноземный выговор казался незаметным.

– У графини Пипины в то время как раз тоже родился ребенок, – так утверждала дама Аранбюржа, – сын, названный в честь короля Эдом. И Эмма с самого детства была куда ближе к ней, чем к собственной матери. Вскоре Теодорада умерла. Упала с лошади, сломала хребет, и через несколько дней ее не стало. Эд был безутешен. Смерть жены и помазание на царство Карла Простоватого – оба эти события совсем лишили его разума. Он стал мрачен, озлоблен, надменен и груб даже с собственными палатинами, придирался к ним, жестоко карая за малейший проступок. Он пошел войной против Карла, и такова была сила и воля этого короля из князей, что войско Простоватого разбежалось, так и не приняв боя, а сам Карл укрылся в Бургундии. Однако именно тогда вы, мой светлейший господин, и Цвентибольд взялись помочь Карлу. Эд же вновь отправился сражаться против норманнов. И тем не менее император Арнульф в том же году подтвердил, что признает Эда королем западных франков. Эда не было в Париже, когда до него дошла страшная весть о безвременной смерти его сына. Он примчался на Остров франков сам не свой. В то же время много говорили об отравлении наследника престола ради перехода власти к Каролингам. Эд сам принялся расследовать дело. В пыточной ночами не гасли огни, крики жертв сливались с воем волков, а по утрам от башни отъезжала повозка с изувеченными телами тех, кого король заподозрил в пособничестве отравителям. Эд Робертин был поистине великий король и умел за все взяться с размахом.

– Какого черта, Лео! – взорвался наконец герцог. – Все, что меня интересует, так это жива ли его дочь и где она.

– Терпение, мессир. Дело в том, что дама Аранбюржа, опасавшаяся, что подозрения короля падут и на нее, поспешила покинуть Париж и перебраться в Лион, старую столицу Каролингов, где в то время обосновался второй король франков Карл. Однако каленое железо заставило ее припомнить, что, возвращаясь из пыточной, король часто шел в то крыло дворца, где с четой графов из Байе жила его дочь. Похоже, у Эда только теперь появились отцовские чувства к девочке. Позднее граф Беренгар с супругой покинули Париж и двинулись в свое графство, дабы уберечь его от набегов норманнов, с которыми он затем долго и успешно воевал.

– А принцесса?

– Ее с тех пор никто не видел при дворе Эда. Она исчезла, ибо король, по-прежнему вынужденный часто покидать свою столицу, опасался, что враги постараются избавиться и от последнего его отпрыска. Разумеется, Эмма не сын, но она – Робертина. Дочери также способны играть роль наследниц и этим опасны. Я помню из истории Рима, что, когда заговорщики убили императора Калигулу, у которого была единственная дочь-наследница, малютку схватили за ноги и били головой о каменную стену до тех пор, пока она не превратилась в кровавое месиво.

Нотарий герцога любил посмаковать подобные сцены. Даже видавшему виды Ренье порой становилось мерзко. Но сейчас он думал о другом. Леонтий видел нетерпеливое, злое выражение на лице герцога и потому поспешил продолжить. Самое главное известие он приберег под конец.

– После смерти короля Эда какое-то время еще вспоминали об Эмме, но потом ее постепенно позабыли. Словно ее и не было никогда. Даже те, кто считал, что дочь Робертина уехала с Беренгаром и Пипиной в Байе, не ведали ничего. Дело в том, что еще до смерти Эда в Париже передавали из уст в уста, что граф Беренгар, так долго отражавший норманнов, был убит после того, как его город был захвачен разбойником Ролло (у Ренье дрогнул угол рта). Говорят, этот безбожник и идолопоклонник превратил цветущий город в руины. Редким удачникам удалось спастись.

– Так, значит, выходит, что все зря… – вновь не утерпел Ренье. На сей раз голос его был полон уныния.

Леонтий торжествующе улыбнулся в бороду, но внимательный глаз герцога не упустил этого.

– Велю пороть, – тихо, но внушительно проговорил он. Грек тотчас заторопился, панически шурша сворачиваемым свитком.

– Совсем недавно стало известно, что Пипина из Байе не погибла. Потеряв близких, подвергшись поруганию, она все же сумела уйти из Байе и с толпой беженцев прибыла в Анжу к своему брату Фульку Рыжему, виконту города. Он позволил ей жить в одном из окрестных монастырей, где она пребывает и по сей день. Вместе с дочерью.