Делатель королей - Вилар Симона

– Я не брала Соломона вовнутрь. Он, видимо, устал ждать меня под дождем и сам прокрался сюда. А тут случилась Элизабет Вудвиль с детьми.

Она круто повернулась к епископу.

– Что, разве эта женщина может свободно входить сюда?

– Она находится под защитой церкви. Я сам разрешил ей, когда прихожан нет в соборе, молиться перед алтарем.

Голос епископа ослаб, в глаза племяннице он не смотрел.

– Ты давно уже здесь, Нэн?

– Мне сказали, что вы молитесь у гробницы Эдуарда Исповедника. Но вы были в зале капитула, беседуя с капелланом герцога Кларенса.

Епископ опустил глаза и медлительно погладил холеную бороду. Отблеск свечи скользнул по его перстням, и Анна увидела, как подрагивает рука Джорджа Невиля.

– О каком кровопролитии вы говорили, дядюшка? – в упор спросила принцесса.

– Мы говорили о событиях, которые могут произойти в самое ближайшее время, поскольку твой отец и Эдуард Йорк готовы вот-вот столкнуться…

Он говорил, по-прежнему не глядя ей в лицо.

Анна решила не отступать:

– Вы были так подавлены, и он как будто приказывал вам. Это странно.

Епископ выпрямился.

– Я просто был утомлен. А Джон Мортон – неглупый молодой человек, и порой мне доставляет удовольствие побеседовать с ним.

– Куда же он исчез так поспешно, словно сбежал при виде меня?

– Я отправил его в клуатр^[45] с поручением. А теперь идем. Не место пса там, где молятся Богу.

Он направился к выходу, и Анна, увлекая Соломона за ошейник, последовала за ним.

Дождь наконец утих. Было слышно лишь мелодичное падение капель да журчание воды по водостокам. Анна и епископ остановились под сводом портала. Над их головами горел кованый чугунный фонарь, и его багровое пламя отражалось в лужах. Соломон сбежал было по ступеням, но, увидев, что хозяйка не спешит, вернулся и сел у ее ног.

– Зачем я тебе понадобился в такое время? – спросил епископ.

Анна смотрела на брата отца. У него были такие же, как и у Уорвика, светло-зеленые широко поставленные глаза, но волосы казались более светлыми. Впрочем, это седина. За последний год Джордж Невиль сильно сдал. Даже его борода стала пегой от седины. А ведь второму Невилю было не более сорока. Анна вдруг почувствовала прилив нежности к нему.

Епископ всегда был ласков с племянницей и, хотя порой и бранил ее, на самом деле был искренне привязан к Анне. Год назад, когда она, всеми гонимая, оказалась в его Йоркском дворце, он не побоялся немилости короля Эдуарда и помог ей бежать. И это он познакомил ее с Филипом! Анна словно воочию увидела хмурый покой во дворце епископа, рослого рыцаря у камина и своего дядю, представлявшего ее как Алана Деббича.

– Дядюшка, – мягко сказала она, – мне хотелось бы вас кое о чем попросить.

Епископ поежился.

– Может, поговорим у меня в покоях?

– Это не займет много времени. Как и год назад, я прошу вас отправить меня во Францию. Мне необходимо быть с супругом.

Епископ как-то странно взглянул на нее.

– Когда ты намереваешься отплыть?

– Завтра на рассвете.

Он о чем-то подумал, затем покачал головой.

– Завтра вряд ли это будет удобно. Ты так торопливо покинула мэра и шерифов, что даже не дослушала их речь, а ведь в честь вашего с королем возвращения в Гилд-холле будет устроен прием.

– Прием? Вот уж никогда бы не подумала! После голодной зимы, в пору, когда Эдуард Йорк и мой отец собирают войска, а судьба Англии в руках Творца!.. К тому же я видела, как встречал Ланкастеров Лондон.

– Видишь ли, Анна, вас слишком долго не было в столице. А у людей короткая память…

Он вдруг умолк и задумался, словно забыв о ней. Его лицо было тревожным, между бровей пролегла борозда. По привычке он машинально коснулся бороды. Анна решилась прервать его размышления:

– А известно ли вам, дядюшка, что король Генрих не сможет присутствовать на приеме?

Епископ вздрогнул, словно очнувшись.

– Что? Да-да… Я был у его величества и имел возможность побеседовать с его камердинером Джейкобом Лэтимером. Бедный Генрих! Никто не должен догадаться о его состоянии. Именно поэтому ты никак не можешь уехать завтра. Отсутствие членов королевской семьи на приеме, устроенном в их честь, было бы оскорбительно. Ты единственная из Ланкастеров, кто сможет представлять династию. Король совершенно безумен.

Анна внезапно напряглась. Что-то здесь было не так… Что? Господь всемогущий, да ведь это Джон Мортон совсем недавно произнес это слово – «безумен», и она более чем уверена, что говорил он о короле. Откуда капеллан герцога Кларенса, которого в Кентербери и близко не подпустили к Генриху, мог об этом знать? Неужели дядя сказал ему?