Мантисса - Фаулз Джон

– Только… Ну, я хочу сказать… прошу простить мне попытку снова перековать наши орала на мечи, но мне кажется, вы все-таки стараетесь в одиночку устанавливать законы, касающиеся нашего совместного будущего.

– Это мне и в голову не приходило. Я просто высказал некоторую идею. Вполне открыт к любой дискуссии. Тебе что-то не нравится?

Она разглаживает халат.

– Ну, просто я подумала бы, что вам удалось бы более успешно добиться желаемого результата, если бы вы рассматривали все случившееся до сих пор как некую сюрреалистическую преамбулу… ну, если хотите, обратный ход нормального нарративного развития… к совершенно иному типу отношений между нами, включив их в гораздо более реалистический внешний контекст. – Она снова разглаживает халат на коленях. – Контекст, в котором мы встретились бы совершенно нормально и между нами развились бы совершенно обычные дружеские отношения. Я, разумеется, имею в виду, ну… эту вот сторону… как мы все время только и делаем, что отправляемся вместе в постель. Может быть, мы порой могли бы вместе отправиться и в театр. Обсуждать прочитанные книги. Посещать выставки. В таком вот роде.

– А-а.

– Я бы решилась предложить, поскольку все эти наскучившие постельные сцены уже имели место в фантастической преамбуле, вы могли бы найти гораздо более спокойный, гораздо более современный тон повествования и сконцентрировали бы внимание на более серьезных, взрослых предметах. Взять хотя бы наш культурный фон. Или вот, например, политика. Проблема абортов. Насилие на улицах. Ядерное разоружение. Экология. Киты. Белый хлеб. Все то, что мешает нам полностью сблизиться друг с другом.

– Те самые – более тонкие – нюансы этакого либерального Angst 'a?59

– Совершенно верно.

– И что, ты видишь… культурный фон для себя самой?

– Мне кажется, я хотела бы быть… может быть, выпускницей Кембриджа? Специальность – английский язык? Чувствую, я могла бы опубликовать одну-две книги стихов… Не очень успешных с коммерческой точки зрения, но в определенных кругах заслуживших вполне солидную репутацию. Что-нибудь в таком роде. Я могла бы быть заместителем главного редактора в каком-нибудь литературном журнале.

– Очень сдержанная, утонченная, высокоморальная девица?

– Если только вы не считаете, что это слишком тщеславно с моей стороны. Слишком не похоже.

– Что ты, что ты. Вовсе нет.

Она скромно опускает взгляд:

– Благодарю вас.

– Ну а я?

Она постукивает сигаретой об оникс пепельницы.

– Ну что ж. Вас я, пожалуй, вижу в роли преуспевающего бизнесмена с неявно выраженными художественными интересами. Имеющего весьма слабое представление о том, что такое – я, каково мое окружение, да и вообще о мире за стенами его кабинета. Делающего деньги. Полагаю, я могла бы сказать, что я его смущаю, даже пугаю превосходством своего интеллектуального опыта, гораздо более интеллектуальной среды, в которой работаю. Понимаете? – Она на миг замолкает, потом поспешно добавляет: – Исключительно для того, чтобы создать реалистический контраст всему вот этому. Само собой разумеется.

– Понятно.

Она с минуту рассматривает его сквозь голубоватые стекла очков, потом поднимает руку и приглаживает спутавшиеся волосы, снова тщательно и как бы незаметно подтыкает халат.

– Майлз, я хотела бы сказать вам кое-что – теперь, когда мы стали более открыты друг другу. Я чувствую, что была некстати эмоциональна и прямолинейна несколько минут тому назад. Я вполне способна сочувствовать вашим проблемам. Особенно потому, что – как я понимаю – я сама составляю одну из них. Я сознаю, какое всепоглощающее значение господствующая капиталистическая гегемония придает сексуальности. И как трудно всего этого избежать. – Она слегка подтягивает колени и теперь сидит чуть боком, подогнув ноги, укрытая пурпурным халатом. Бросает на собеседника открытый, может быть немного совиный, взгляд через очки. – Я хочу сказать, ты, разумеется, можешь все это сделать, как ты находишь нужным. Если чувствуешь, что тебе не под силу то, что предлагаю я. Это вполне возможно.

– Но мне хотелось бы попробовать.

– Серьезно, я ведь вовсе не настаиваю.

– Мне кажется, вы исключительно великодушны ко мне. Ведь я так безобразно все напутал.

– Я же понимаю – нужно не только брать, но и давать.

– Ну да. Только я до сих пор брал, ничего не давая.

Она пожимает плечами:

– Поскольку в техническом смысле я просто не существую…

– Но вы существуете! Вы только что продемонстрировали наличие у вас собственной воли.

Она строит чуть презрительную moue60, как бы осуждая себя:

– Ну что ты, какая воля? Шепоток инстинкта.

Минуты две в палате царит тишина. И снова она разглаживает махровый пурпур:

– Просто божественный цвет. Обожаю приглушенный пурпур.

– Я рад.

Она молчит, потом возобновляет разговор на серьезные темы:

– Кроме всего прочего, мне не хотелось бы, чтобы ты испытывал чувство вины из-за… из-за того, что только брал… Я не так уж слепа к биологическим реалиям жизни. Мне было бы неприятно, если бы ты решил, что я просто синий чулок. Твои ласки… ты скорее всего и сам заметил. То, что ты заставил меня делать в самом начале… вопреки самой себе, я… Что-то во мне было затронуто.

– От этого, я думаю, все становится еще хуже. Я беспардонно воспользовался тем, что вы – нормальная женщина.

– Но ведь и я вела себя не лучше. Это повествование о сатире… – От отвращения к себе она прикрывает ладонями глаза.

– Так это же я вас спровоцировал!

– Знаю. Но я сама разукрасила эту историю до предела. А должна была бы противиться, не соглашаться рассказывать ее вообще. Надеюсь, ты навсегда исключишь из текста ту часть, где… ну ты сам знаешь.

– Это моя вина.

– Мы оба виноваты.

– Вы слишком к себе несправедливы.

– Если по-честному, я так не думаю. – Она опять принимается разглаживать халат над коленями. – Дело в том, что ты просто взял и швырнул меня в омут. Сексуальный. Застал меня врасплох. С самой первой страницы своего существования я каким-то образом сознавала, что я по сути своей очень скромна и застенчива, хотя, видимо, вполне привлекательна для мужчин.

– Весьма привлекательна.

– Нет, серьезно, я бы предпочла оставить здесь «вполне». Может быть, не без определенного элемента латентной сексуальности, но совершенно определенно не слишком voulu61. Из тех, кого нужно долго и нежно настраивать.

– Понимаю.

Глаз она не поднимает.

– На самом деле я хочу сказать, что – мне так кажется – я была бы готова пойти на некоторый компромисс касательно характера наших отношений… где-то в будущем, если ты так настаиваешь. Если бы мы узнали друг друга получше.

– Вы имеете в виду ту ситуацию, где вы – высоколобая дама-поэтесса, а я – неотесанный бизнесмен?

Она бросает на него быстрый взволнованный взгляд, исполненный искреннего ужаса:

– Пожалуйста, Майлз, не надо, я совершенно не имела в виду ничего подобного. Вовсе не неотесанный. Если бы это было так, я со всей очевидностью… мой персонаж и не посмотрел бы в твою сторону. Во всех отношениях очень милый человек. По-своему. Только самую малость… ограниченный, деформированный своей средой и профессией.

– Мне не вполне ясно, что за компромисс вы имели в виду.

– Если бы ты предпочел, чтобы они… ну, если говорить совсем-совсем прямо, они могли бы вступить в более откровенные отношения где-то в конце. Физически.

– Переспать, что ли?

– Ну если ты хочешь так это называть.

– Мне-то она показалась чуть слишком переборчивой для таких вещей.

– О, я думаю, такой она и была бы достаточно долго. На протяжении многих глав. Может быть, даже до конца.

– До климакса?

– Ты неисправим!

– Я не то хотел сказать.

– А я уверена – именно то! Но это не столь важно.

– Я все еще не вижу, как это могло бы произойти. С такими характерологическими предпосылками.

– Это не мне решать. Такие вещи – твоя область.

– И ваша тоже. Я так хочу.

Она снова опускает взгляд:

– Это же абсурд. Учить ученого. У тебя гораздо больше опыта. А я все время чувствую такой ужас. Ведь я появилась на свет всего несколько страниц назад!

– Ну и что? Вы так быстро овладеваете знаниями!

– Ты заставляешь меня краснеть.

– Ну что вы! Я говорю совершенно серьезно.

Она некоторое время молчит, потом бросает на него быстрый взгляд:

– Это правда?

– Абсолютная правда.

Она гасит в пепельнице сигарету.

– Ну тогда… Только что придумала… Абсолютный экспромт… Представь себе некий кризис в отношениях, тебя все больше тянет ко мне, просто отчаянно тянет, ты собираешься бросить жену, чтобы соединиться со мной…

– Какую еще жену?

Она поднимает на него удивленные глаза:

– Просто мне представилось, что ты должен быть женат. Я именно так тебя вижу.