Америка (Пропавший без вести) - Кафка Франц

— Негро.

— Негро? — переспросил начальник, повернул голову и скорчил гримасу, словно это был уже предел недостоверности.

Писарь тоже некоторое время испытующе глядел на Карла, но затем повторил:

— Негро, — и записал.

— Надеюсь, вы все-таки не «Негро»? — спросил начальник.

— Именно так и записал — Негро, — спокойно откликнулся писарь и взмахнул рукой: дескать, давайте дальше.

Начальник взял себя в руки, встал и проговорил:

— Итак, вы теперь… Тут он осекся, не в силах пойти против своей совести, сел и сказал: — Его зовут не Негро.

Писарь приподнял брови, тоже встал и объявил сам:

— Итак, я вам сообщаю, что вы приняты в Оклахомский театр и сейчас вас представят нашему руководству.

Снова крикнули служителя, который повел Карла к судейской трибуне.

У лестницы Карл увидел детскую коляску, и тотчас вниз сошла супружеская пара, женщина с ребенком на руках.

— Вас приняли? — спросил мужчина, он был гораздо оживленнее, чем раньше; женщина тоже улыбалась из-за его плеча. Когда Карл ответил, что только что принят и идет представляться, мужчина сказал:

— В таком случае поздравляю. Нас тоже приняли. Предприятие, похоже, солидное, конечно, сразу ко всему не привыкнешь, но ведь оно повсюду так.

Они еще сказали друг другу «До свидания», и Карл поднялся на трибуну. Он шел медленно, так как небольшая площадка наверху была переполнена людьми и он не хотел толкаться. Он даже приостановился и обвел взглядом скаковое поле, вдали со всех сторон окруженное лесом. Его охватило желание хотя бы раз увидеть скачки, в Америке ему еще не представлялось такого случая. В Европе его, маленького мальчика, однажды брали на бега, но он запомнил только, как они с матерью протискивались между людьми, не желавшими уступать дорогу. Короче говоря, бегов он до сих пор вообще не видел. Сзади затрещал какой-то механизм. Карл обернулся и прочел на табло, где обычно значились имена победителей в скачках, следующую надпись: «Торговец Калла с женой и ребенком». Значит, таким вот образом канцеляриям сообщались имена принятых.

В это время несколько мужчин, оживленно разговаривая, с карандашами и блокнотами в руках, сбежали вниз по лестнице; Карл отступил к перилам, чтобы пропустить их, и поднялся наверх — место там теперь освободилось. В углу огражденной деревянными перилами площадки-сна была похожа на плоскую крышу узкой башенки, — раскинув руки вдоль перил, сидел человек, у которого через плечо была переброшена широкая белая шелковая лента с надписью: «Шеф десятой вербовочной группы Оклахомского театра». Рядом с ним на столике — телефон, использовавшийся, вероятно, и во время скачек — с его помощью шеф, очевидно, еще до личного представления получал все необходимые сведения о претендентах, так как поначалу он не задал Карлу ни одного вопроса, сказал господину, который, скрестив ноги и поглаживая рукой подбородок, прислонился рядом к перилам:

— Негро учился в европейской средней школе. — И, словно уже и не видя низко кланяющегося Карла, скользнул взглядом вниз по лестнице — не идет ли кто-нибудь еще. Но поскольку никто не шел, он стал временами прислушиваться к разговору другого господина с Карлом, но большей частью поглядывал на скаковое поле и постукивал пальцами по перилам. Эти тонкие и все же сильные, длинные и проворные пальцы нет-нет да и отвлекали внимание Карла, занятого беседой с другим господином.

— Вы были безработным? — спросил тот для начала. Этот вопрос, да и почти все остальные, которые он задавал, были очень просты, совершенно безобидны, и полученные ответы дополнительно не уточнялись; и тем не менее уже сама манера задавать эти вопросы, пристально изучать собеседника, наблюдать, чуть склонившись вперед, за его реакцией, выслушивать ответы, опустив голову на грудь, и время от времени громко их повторять, — сама эта манера говорила о том, что он придает сей процедуре особенное значение, правда неясное, но вводившее в замешательство и принуждавшее к осторожности. Карлу частенько хотелось взять свои слова обратно и заменить их другими, быть может более удачными, однако он сдерживался, так как знал, сколь плохое впечатление производит подобная нерешительность и до какой степени вообще непредсказуем эффект его ответов. Вдобавок вопрос о его приеме как будто бы уже решен, сознание этого придавало ему уверенности.

На вопрос, был ли он безработным, Карл ответил коротким «да».