Алое и зеленое - Мердок Айрис

— Значит, и объяснять больше нечего, так?

— Милли, я удивлен до крайности.

— Чему же тут удивляться? Ничего не случилось, я просто прогнала его. Потому он так и торопился. Вы же мне верите?

— Конечно, я вам верю. Но я хотел сказать…

— А вам-то, Кристофер, почему взбрело в голову приехать?

— Мне нужно было вас повидать. Столько всего случилось. Простите, что я так поздно. Но, как я уже говорил…

— Да-да, велосипед. Расскажите же, что именно случилось.

— Ну… Во-первых, Франсис решила не выходить за Эндрю.

— А-а… — Милли выпустила из пальцев красный платок, и он скользнул по ее спине на пол. Она шагнула вперед и стала быстро подбирать осколки китайской вазы. — Холодно здесь, нужно бы затопить. — Она сложила черепки на стол. Подошла к камину и нагнулась поджечь бумагу и лучинки. — Передайте-ка мне пару полешков.

— Милли, вы слышали, что я сказал?

— Слышала, конечно, но что я должна ответить? Мне очень жаль. >

— Для нас, разумеется, это ничего не изменит. Вот это я и хотел вам сказать. Франсис я уговорю.

— А вы вообще говорили ей про нас? — Нет.

— Может, оно и к лучшему.

— Это еще почему?

— Кристофер, я, кажется, все-таки не могу выйти за вас замуж.

— Милли, да вы понимаете, что говорите?

— Просто не могу. Да я вам и не нужна.

— Это из-за Франсис?

— Нет, Франсис ни при чем. Я просто не могу, это было бы нехорошо. Мне вообще не следовало допускать этой возможности.

— Милли, не смейте так говорить. — Он поднялся неловко, на негнущихся коленях, протянул к ней руки. Милли по-прежнему смотрела вниз, на потрескивающие лучинки, и свет их, играя на ее лице, озарял усталую, успокоенную улыбку.

— Милли, родная… — Кристофер взял ее руку. Рука была тяжелая, вялая. Эта рука была ему хорошо знакома, и он, едва коснувшись ее, ощутил что-то необычное. Глянув вниз, он увидел на пальце кольцо с бриллиантами и рубином. Он узнал это кольцо.

Милли, заметив выражение его лица и направление взгляда, вскрикнула, отдернула руку и отошла от него.

— Милли, почему у вас на руке кольцо Эндрю?

Она быстро сняла кольцо и положила на стол.

— Потому что мое — на руке у Эндрю.

— Не понимаю.

— Где уж тут что-нибудь понять, когда все перепуталось. Я только что соблазнила вашего несостоявшегося зятя. Я не собиралась вам говорить. А про кольцо просто забыла. Никак у меня не выходит провиниться безнаказанно. Такая уж я невезучая!

— Милли, вы хотите сказать, что вы действительно…

— Да, когда явился Пат, я была в постели с Эндрю. Я. пригласила Пата себе в любовники, только не думала, что он снизойдет до меня, и решила, что и Эндрю сгодится. Все это получилось очень неудачно, и теперь я глубоко разочарованная женщина.

— Милли, вы серьезно говорите, что вы с Эндрю…

— Да! Кажется, я сказала это яснее ясного. Хотите, повторю?

— Как вы можете говорить таким тоном!

— Ну, знаете, если женщина попалась так, как я, какой-то тон ей надо выбрать, а сочетать обезоруживающую откровенность со спокойным достоинством не так-то легко. Какой тон вы бы мне предложили?

— Я просто не могу в это поверить.

— А вы постарайтесь. Суть в том, что я влюблена в Пата, влюблена как кошка, и уже давно, только это, разумеется, безнадежно и было бы безнадежно, даже если бы Эндрю не оказался сегодня здесь. И у нас с вами все было бы безнадежно, даже если бы вы не узнали про Эндрю. Пожалуй, вам лучше уехать, Кристофер. Ах черт, я забыла, у вас же нет велосипеда.

— Влюблены в Пата. Вот оно что.

— Да, до безумия. Готова целовать землю, по которой он ходит. Если б я пожелала себе самого лучшего и осталась ему верна, оно бы ко мне пришло. Оно и при шло, да я-то сплоховала.

— Но вы сказали, что это все равно было безнадежно. И представление о самом лучшем у вас довольно странное. Одна ночь в постели с Патом Дюмэем. Вы же понимаете, наутро он бы вас возненавидел.

— Да, Пата вы раскусили. Но вот меня-то не очень. Таких вывертов, как у меня, вам и не вообразить. Может быть, мне и одной ночи было бы довольно, может быть, она дала бы мне все, что я хочу, а может быть, такая ненависть была бы чище самой чистой любви. Но теперь все пропало. Я изменила собственному кредо. Это вы меня сбили, вы и денежные соображения. А теперь он меня презирает, и вы, наверно, тоже. Выпью-ка я виски.

— Значит, вы завладели Эндрю. И поэтому Франсис ему отказала. Теперь все ясно. Это из-за вас. Я знал, что вы порядком безответственны, но не думал, что вы насквозь порочны.