Алое и зеленое - Мердок Айрис

— А те, которые допускают, чтобы женщина просила милостыню, а ее дети голодали, — те способны?

— Я тебя понял. Но закон и порядок тоже нужны. Рабочим лучше держаться за тред-юнионов, вот их путь к лучшей жизни.

— Но правительство и работодатели не хотят разрешать тред-юнионы.

— Разрешат, ничего другого им не останется. А ты стала разбираться в политике, Франсис. Чего доброго, скоро наденешь военную форму.

— Мне бы надо носить военную форму. Беда в том, что я не знаю, какую! Она говорила с горечью, ударяя ладонью по сырому камню у себя за спиной. Клетчатую юбку раздуло ветром, прибило к стене. Она добавила: — Сама не знаю, что говорю. Не учили меня как следует. Сплошная каша в голове. Может, женщины и правда ничего не смыслят в политике. Проливать кровь за что бы то ни было — это не может быть хорошо. По-моему, эта ужасная война с Германией — просто преступление. Что творится в окопах… и эта шрапнель… Как-нибудь это наверняка можно прекратить. Просто все солдаты должны побросать оружие.

— Ну-ну, не хочешь же ты, чтобы Эндрю отказался служить в армии!

— Если бы Эндрю отказался служить в армии, я бы ему ноги целовала.

Барни, немного удивленный, оглянулся на нее, но она резко от него отодвинулась.

— Пойдем на ту сторону, поглядим на скалы.

Это тоже было у них в обычае. С внутренней стороны мола шли ровные уступы и храмы. С наружной, там, где о него билось открытое море, громоздились горы огромных острых камней. Барни и Франсис прошли туда через один из просветов в верхней стене и глянули вниз.

Пинки и ласки моря не подействовали ни на форму этих камней, ни даже на их цвет. Они остались желтыми и бессмысленно зазубренными, нагромождение многогранников. Там и тут какая-нибудь исполинская глыба, опершись на две соседние глыбы, покачивалась взад-вперед под ударами волн. В других местах скалы лежали теснее, словно сдвинутые вместе чьим-то полусознательным усилием. Но почти всюду они были точно насыпаны как попало, без мысли и умысла. А между ними зияли провалы и ямы, кривые щели и трещины, в которых ревело море, то и дело взметаясь вверх, вскипая на равнодушных гранитных гранях. Барни всегда боялся этих скал, даже когда мальчишкой привычно перескакивал с одной на другую. Его пугали глубокие трещины, по которым можно соскользнуть в какую-нибудь страшную подводную пещеру. А еще больше пугала невероятная тяжесть этих скал, их потрясающая твердость, бесчувственность. Они как тот огромный, тяжкий, безмозглый мир, что выкатился из лона Господня. Они самое бессмысленное из всего, что он знал в жизни, бессмысленное, как смерть.

Он поглядел на Франсис. Казалось, она тоже все это чувствовала, когда, тревожно наморщив брови, смотрела вниз на огромные волны, которые быстро, одна за другой ударялись о скалы, чтобы тут же разбиться в клочья яростной пены. Разговаривать здесь было невозможно. Брызги, подхваченные ветром, летели в лицо, как дождь. Франсис поежилась и повернула назад, к просвету в стене. Через ее плечо Барни увидел, что пароход входит в гавань.

Ступив на мол, он убедился, что и в самом деле пошел дождь. Небо над головой стало туманно-серым, из-за Дублина неслись густые черные тучи. И вода в гавани почернела.

— Пойдем отсюда, — сказала Франсис. — Холодище какой! — В голосе ее слышались слезы. Подхватив юбку, она быстро пошла вперед. Он шел следом, не пытаясь ее догнать. «Гиберния» бросила якорь. Она вполсилы зажгла огни и до странности четко выделялась на потемневшем фоне. Люди сходили на берег, сотни людей текли по сходням и растекались во все стороны по дождливой Ирландии.

8

• В атаку, друзья, не жалейте сил,
• Pardonnez-moi je vous en prie,^[29]
• Пока хватает в пере чернил,
• Деньги нам не нужны!

— Перестань петь эту песню, Кэтел.

— Почему?

— Она мне не нравится.

— Почему не нравится?

— Не люблю такие песни.

— Почему ты не любишь такие песни?

— Хочешь получить по уху?

— Прелестное у тебя сегодня настроение. Ладно, буду петь не такую песню.

• За то Уолф Тон и лорд Эдвард погибли в цвете лет,
• Чтобы над алым вознесен был наш зеленый цвет.^[30]

— Если уж поешь эту песню, надо петь ее всерьез.

— А я и пою всерьез. Как это можно петь всерьез или не всерьез? Поешь, и все тут. А Уолфа Тона я люблю, ты это отлично знаешь, и я не стал бы…