Санькя - Прилепин Захар

…Не мудрствуя, постучались в первую же избу, им открыли.

— Пришли? — спросил открывший дверь мужичина в фуфайке на голое тело и в трико с оттянутыми коленями. — Я деду сразу сказал: «Сейчас придут». Проходите в избу. Согреетесь пока. Он пропустил всех в дом.

— Эка, сколько вас… В багажнике, что ли, девку везли?

Мужик прикрыл за ними дверь на улицу.

— Хозяйки-то нет у меня, ушла к соседям. Сейчас чай вам поставлю. Он даже не разглядывал пришедших, словно ему не интересно было, кто они, как выглядят. Протиснулся сквозь вошедших на кухоньку и, не оборачиваясь, сказал, как казалось, недовольно:

— В избу, говорю, проходите, чего встали у порога…

— Нам бы трактор, отец, — сказал Саша громко, — как у многих городских жителей у него появилась дурная привычка разговаривать с жителями деревни так, словно они плохо слышат.

Ему не ответили.

— Ну, давайте пока разуваться, — криво улыбаясь, предложил ребятам Саша. Неловко, как всегда в новом доме, тем более в деревенском, начали стаскивать обувь.

Стояла полутемь, едва рассеиваемая слабой лампочкой, пахло чем-то невнятно.

— Туда, наверное, — Саша указал на еще одну, обитую войлоком дверь. Они вошли в избу, оставляя мокрые следы на дощатом полу. Ступать отчего-то старались на цыпочках — словно кто-то спал в доме.

В низкой комнатке было темно, но тепло. Слабый, вечереющий свет падал из окошечка.

У стены стояла лавка, длинная, крашеная. Посреди комнаты — большой стол, накрытый клеенкой, разрисованной в цветочки. С другой стороны стола диванчик примостился.

Ребята протиснулись, поджимая перед столом живот, на лавку, уселись в ряд.

— Иди на диванчик, — Саша бережно провел Верочку через комнатку.

Сидели, посматривали по сторонам. Веня сопел — явно хотел сказать что-то, но пока стеснялся, — если слово «стеснение» вообще к нему применимо.

Вошел хозяин, в одной руке чайник, в другой — гроздь бокалов.

— Подставку дай, вон на подоконнике. Под чайник, — попросил Верочку. — И заварник там же.

Щелкнул выключателем, загорелась слабая лампочка, в желтом абажуре. Саша осмотрел своих ребят — все сидели уставшие немного, но не подавленные вовсе.

— Тракторист пьяный спит. И трактор у него не на ходу, — сказал мужик, словно Саша только что спросил об этом.

Сходил еще раз на кухню, принес варенье в литровой банке с одной большой ложкой и опять ушел.

Открыл дверь спустя минуту — заглянул в шапке, в фуфайке застегнутой, в теплых штанах, сказал:

— За хозяйкой схожу, а то так до ночи и будет сидеть.

Саша хотел было сказать, что — не беспокойтесь, чего там, но дверь закрылась.

Разлили чай.

Рассмотрели, наконец, комнатушку. Поклеенная старыми, плотными обоями, с иконой в уголке, с потрепанным ковром на стенке, с комодом в углу. Белая дверка в другую комнату, где кто-то нежданно зашумел, заскрипел кроватью и пошел, покряхтывая.

Дверка открылась, и появился дедушка, маленький, со спутавшимися белыми волосами, с лицом готового заплакать ребенка.

«Прямо лесовичок какой-то, — подумал Саша. — Наверное, отец хозяйки, — мужик-то, открывший нам, больно здоров для сына такого дедка», — подумал еще.

— Давно делегации у нас не было, — сказал дедушка. — Бывалочь, каждую неделю по три раза приходили, начиная с ноября и до мая. Не то перехоронили всех стариков? Не к кому ехать теперь?

Саша догадался уже, что усадившие свои машины в снега и грязи путники — не редкость были в этом доме.

Дедушка постоял немного и покряхтел на улицу. Было слышно, как он долго выискивал себе фуфайку, шептал что-то, ругался незлобно.

— А где здесь туалет? — спросила Верочка негромко.

— Вон, иди, дедушка тебя проводит, — раскрыл, наконец, рот Веня. Впрочем, он обладал способностью любую дурь сказать необидно, вот и сейчас даже Верочка улыбнулась.

— Нет, серьезно, Саш?

— Серьезно, Вер. Во дворике. Пойдешь? Верочка отрицательно покрутила головой.

Они вкушали малиновое варенье из одной ложки, по очереди. Веня пристроил ноги на батарею, мурчал довольно. Верочка его примеру последовала, о Сашу спинкой оперевшись и ножки перекинув через потертые подлокотнички дивана, примостив ступни между изгибами батареи.

Отогревались понемногу.

Заскрипела уличная дверь, Верочка встрепенулась, захотела сменить слишком уж легкомысленное свое положение, но Саша остановил ее:

— Сиди, сиди, это дедушка. Ему все равно, как ты сидишь.