Том 22. Письма 1890-1892 - Чехов Антон Павлович

Суворину А. С., 22 марта 1890^*

792. А. С. СУВОРИНУ

22 марта 1890 г. Москва.

22 мартабря^*.

Вчера я послал Вам Фишера^*, один «Вестник Европы»^* и 2 тома Голицинского^*. Прилагаемый листочек благоволите послать в книжный магазин^*; если же Вам уже надоело возиться со мной и с книгами, то бросьте этот листок под стол, хотя не советую Вам делать этого, так как магазин оттого, что приобретает для меня книги, имеет весьма большую пользу, а мальчик, носящий мне из контрагентства книги и износивший пары три сапог, уже получил от меня два рубля. Дал бы больше, но боюсь, что привыкнет к роскоши.

Нет ли у Вас в библиотеке «Климаты разных стран» Воейкова^*? Очень хорошая книга. Если есть, то пришлите, если нет, то не нужно, так как она стоит 5 руб. — для меня это дорого. Пришлите Максимова «Сибирь и каторгу»^*.

Получил от Плещеева траурное письмо^*: «Северный вестник» приказал долго жить. Старик лишился заработка и ругает Евреинову с пылом молодого поэта. Но я-то влопался! Во-первых, за каким же чёртом я обкрадывал себя, за каким дьяволом я «поддерживал» издание, которое околело? Если б я мог знать, что это случится, то работал бы в «Вестнике Европы», где мне платили бы не 150 руб. за лист и не в рассрочку. Во-вторых, я рассчитывал, что покойный журнал даст мне на дорогу 200–300 рублей и потом всё лето будет высылать моему бедному благородному семейству по 50 р. в месяц, — и вдруг трах! Никакие акции никогда так низко не падали, как мои сахалинские. Впрочем, чёрт с ними… Вчера одна девица говорила мне, что будто проф. Стороженко рассказывал ей такой анекдот. Государю понравилась «Крейцерова соната»; Победоносцев, Любимов и прочие херувимы и серафимы, чтобы оправдать свое отношение к Толстому, поспешили показать государю «Николая Палкина»^*. Прочитав, г<осударь> будто бы так рассердился, что приказал принять меры. Дано было знать кн. Долгорукову. И вот в один прекрасный день приходит к Толстому адъютант от Долгорукова и приглашает его немедленно пожаловать к князю. Тот отвечает:

— Передайте князю, что я езжу и хожу только в знакомые дома.

Сконфуженный адъютант уезжает и на другой день привозит графу официальную бумагу, в к<ото>рой будто испрашивалось у графа объяснение по поводу его «Н<иколая> Палкина». Толстой прочитал бумагу и сказал:

— Передайте его сиятельству, что я давно уже ничего не пишу для печати; пишу я только для своих друзей, а если друзья распространяют мои произведения, то виноваты в этом они, а не я. Так и передайте.

— Но я этого не могу передать! — ужаснулся адъютант. — Князь мне не поверит!

— Князь не верит своим подчиненным? Это нехорошо.

На третий день опять приезжает адъютант с новой бумагой и узнает, что Толстой уехал в Ясную Поляну. Так кончается анекдот.