Звездный билет (сборник) - Аксенов Василий Павлович

— Для смеха? — спросил Матти, не меняя позы.

— Вот как, — сказал Юрка и сделал шаг к Фраму.

— Кончай психовать, — сказал Фрам, — какие-то вы странные, чуваки! Зарплату всегда так выписывают, что ни черта не поймешь. Зато вот премиальные; тут всем поровну, по сотне на нос. Держите! — Он вынул из кармана и развернул веером три сотенных бумажки.

— То-то. — Юрка забрал деньги.

— За что же нас премировали? — удивился Алик.

— За энтузиазм, — захохотал Матти.

— Приказом министра мебельной промышленности комсомольско-молодежная бригада-ух премирована за энтузиазм, — подхватил Фрам. — По этому поводу бригада отправилась играть на тотализаторе. Вы никогда не играли, мальчики? Тогда пойдите обязательно. Новичкам везет, это закон.

— Я не пойду, — сказал Димка, — хватит с меня родимых пятен капитализма.

— Видишь, Матти, — закричал Фрам, — физический труд облагораживает человека!

Ребята засмеялись. Матти, посмеиваясь, ходил вдоль длинного ряда блестящих кухонных шкафов, только что полученных из ГДР. Он доставал из шкафов какие-то баночки с наклейкой и складывал их в портфель.

— Политура, — пояснил он. — Дефицит. Бизнес.

— Во работает, — восхищенно шепнул Фрам, — нигде своего не отдаст!

— Сейчас отдаст, — сказал Димка и подошел к Матти. — Клади все обратно. Слышишь?

Матти повернулся к Димке:

— Еще хочешь премия?

— Положи все обратно и закрой на ключ.

— Ты крепкий мальчик.

— Если хоть одна банка пропадет, узнаешь тогда.

— О, курат! Что ты хочешь?

— По морде тебе дать хочу, мелкий жулик!

Матти быстро свистнул Димке по уху, а Димка мгновенно ответил хуком в челюсть. Они отскочили друг от друга. Портфель упал, и банки покатились. Алик спокойно стал поднимать их и ставить обратно в шкафчики. Юрка сказал, усмехаясь:

— Матти, сними костюм, ты сейчас будешь много-много падать. У Димки разряд по боксу.

Матти поднял портфель.

— В магазин можете больше не приходить. Найдем умный мальчик.

Ребята засмеялись:

— Ты, что ли, нас нанимал? Тоже мне, частный владелец!

Матти и Фрам пошли к выходу.

— А ты подожди, шестерка, — сказал Димка Фраму. Он схватил Фрама за руку и повернулся к ребятам. — Ребята, ведь этот тип везде деньги вымогал за наш труд. И эти премиальные, которыми он нас наградил, тоже из этих денег.

— Что тебе от меня надо, психопат? — заскулил Фрам. — Вы свою долю получили.

— Паук-мироед, — восхитился Юрка.

— Что нам от тебя надо? — сказал Димка. — Как ты думаешь, Юрка?

— Пусть пятый угол поищет, — сказал Юрка.

— А ты, Алька?

— Убить, — сказал Алик, — убить морально.

— Фрам, мы тебя увольняем с работы, — заявил Димка. — Попробуй только появиться здесь еще раз.

Они вытащили своего бригадира на улицу. Фрам пытался впасть в истерику. Юрка стукнул его коленом пониже спины и отпустил. Фрам перебежал на другую сторону улицы, взял такси и крикнул:

— Эй, вы! — Достал из кармана и показал ребятам пачку денег. — Привет от Бени! — крикнул он и юркнул в машину.

Ребята присели на обочину тротуара и долго тряслись в немом смехе.

— Мальчики, пошли наконец рубать! — заорал Юрка.

— На первое возьмем шашлык! — крикнул Алик.

— И на второе шашлык, — сказал Димка.

— И на третье опять же шашлычок, — простонал Юрка.

И тут они увидели Галю. Она была шикарна, и все оборачивались на нее. Она была очень загорелой. Сверкали волосы, блестели глаза. Она улыбалась.

— Привет! — сказала она.

Димка прошел вперед, словно ее и не было. Он перешел улицу, купил газету и сел на скамейку.

— Почему вы не бываете на пляже? — светским тоном спросила Галя.

— Мы теперь проводим время на ипподроме, — хмуро сказал Алик.

Галя захохотала:

— Когда же вы исправитесь, мальчишки? А Димка по-прежнему в меланхолии?

Юрка и Алик молча смотрели на нее, а она, сияя, смотрела на Димку.

— Он читает газету «Онтулент». Уже овладел эстонским языком? Дима такой способный…

— Заткнись, — тихо сказал Юрка.

— Я не понимаю, чего вы от меня хотите, — забормотала Галка, и лицо ее задергалось и стало некрасивым. — Я полюбила человека, и он меня. Неужели мы не можем остаться друзьями?

— А Димка?

— Что Димка? Я любила его. Он моя первая любовь, а сейчас… другое… я и он… Григорий… и я…

— Ты на содержании у него! Ты содержанка! — выпалил Алик и испугался, что Галка даст ему по щеке. Но она уже овладела собой.

— Начитался ты, Алик, западной литературы, — криво улыбнулась она и пошла прочь.

— Шалава, — сказал вслед Юрка.

Галя пересекла улицу, подошла к Димке, выхватила у него из рук газету «Онтулент» и что-то сказала. Димка тоже ей что-то сказал и встал. Галя схватила его за руку и что-то быстро-быстро сказала. Димка двумя пальцами, словно это была жаба, снял со своей руки ее руку и отряхнул рукав. (Молодец, так ей и надо!) Димка сказал что-то ме-едленно, а потом долго говорил что-то быстрое-быстрое. Галя топнула ногой (тоже мне!) и отвернулась. Димка заговорил. Галя заговорила. Заговорили вместе. Галя подняла руку, подзывает такси. Садятся вместе в машину. Уехали.

— Он с голоду умрет, — пробормотал Юрка.

— Мы вместе с ним, — сказал Алик и поднял руку.

— Ты что? — спросил Юрка уже в машине.

— Следуйте за голубой «Волгой», — сказал Алик шоферу, а потом Юрке: — Он черт знает что натворить может. Целую неделю не спит. Понял?

— Да, я была влюблена в тебя. Все было прекрасно. Я была счастлива, как никогда в жизни, когда мы с тобой… Думала только о тебе, мечтала о тебе, видела тебя, целовала тебя и ничего другого не хотела. Ведь я мечтала о тебе еще с седьмого класса. Почему-то ты казался мне каким-то романтичным. А ты? Ты какой-то необузданный, азартный… По-моему, ты влюбился в меня на смотре самодеятельности. Верно? Но что делать? Есть, видно, что-то такое, что сильнее нас. А может быть, я такая слабая, что не могу управлять своими чувствами? Все остальные могут управлять, а я такая слабая. Я и сейчас тебя люблю, но все-таки не так, как тогда. Так я люблю сейчас его. Да, его! Что ты молчишь? Посмотри на меня. Ну вот, ты видишь, что не вру. Видишь или нет? Отвечай! Что, у тебя язык отсох? Он человек, близкий к гениальности, он красивый человек. Ты не думай, что он хочет просто… Он влюблен в меня. Мы поженимся, как только… как только мне исполнится восемнадцать лет. Ты не знаешь, как я счастлива! Он читает мне стихи, он научил меня слушать музыку, он помогает мне готовиться в институт. Скоро мы поедем в Ленинград, и там я поступлю в Театральный. И не думай, что по блату. Никакого блата не будет, хотя у него там… Он уверен, что я пройду. Он думает, что у меня талант. Дима, ты понимаешь, ведь, кроме всего прочего, мужчину и женщину должна связывать духовная общность. Должно быть созвучие душ. У тебя ведь нет тяги к театру. А я готова сгореть ради театра. А он играл в горящем театре, под бомбами. Не ушел со сцены, пока не кончил монолог.

— Эффектно, — сказал Димка.

— Ты думаешь, он выдумал? Я видела вырезку из газеты. Он мужественный, сложный и красивый человек. А ты… Дима, ты ведь еще мальчик. У тебя нет никаких стремлений. Ну, скажи, к чему ты стремишься? Кем ты хочешь стать? Скажи! Ну, скажи что-нибудь? Да не молчи ты! Скажи! Скажи! Бога ради, не молчи! Хоть тем словом назови меня, но не молчи!

Они сидели под обрывом. Между валунами прыгали маленькие коричневые лягушки. Наверху был поселок Меривялья, где теперь жила Галя. Внизу было море. Когда Галя кончила говорить, Димка подумал: «Как это у меня хватило силы выслушать все это?»

Море лежало без движения и отливало ртутью. Здесь было полно камней возле берега. Это было похоже на погибший десант.

«Как это меня хватает на все это?»

Когда Галя заплакала, он полез вверх. На шоссе он оглянулся. Галя стояла и смотрела ему вслед. Она была вся туго обтянута платьем. Димка вспомнил, как они лежали с ней на пляже и в лесу. Однажды ящерица скользнула по ее голой ноге. Он терпеть не мог всего быстро ползающего и вскрикнул, а Галя засмеялась. Причитали над божьими коровками. Черт, он не учил ее слушать музыку и не читал ей стихи! Целовались и бегали как сумасшедшие. А сейчас она стоит внизу. Броситься вниз и схватить ее здесь, на пустынном пляже.

На мотоцикле промчать через Таллин и Тарту…

Наверное, тот ее не только музыке учит.

Димка ринулся прочь по шоссе. Только бег и может помочь. Чтоб все мелькало в глазах и ничего нельзя было разобрать.

Серая сталь и стекло пронеслись мимо. Жаль, что мимо. Вдруг его осенила догадка, и он оглянулся. Такси шмыгнуло за поворот. Димка не разглядел пассажира, но был уверен, что это он.

— Я его убью, — шептал Димка, спокойно шагая по шоссе.

Он залег в лесу в двадцати метрах от дома, где теперь жила Галя. Рядом с ним лежало ружье для подводной охоты. Он уже все рассчитал. Скоро они выйдут. Наверное, поедут в театр или в ресторан. Надо подойти метров на пять, чтобы было наверняка. На этом расстоянии гарпун пробьет его насквозь.