Толмач - Гиголашвили Михаил

– А классическая гитара, кстати, больше к Испании подходит, оттуда пришла. Но это все равно. – Марк украдкой нацепил на запястье приборчик и, измерив давление, выпил еще таблетку. – Итак, вы с самого начала хотели в Италию, получили визу. А откуда взялась немецкая виза?

– Ну, через Германию же надо ехать на автобусе… Виза была на 24 часа, транзитная. На автобусе доехали до Франкфурта-на-Одере, там я пересел в микроавтобус, поехал в Милан…

– Кто организовал автобусы?

– Фирма какая-то, я не помню, тоже по объявлениям в газете нашел. У нас много сейчас такого печатают…

– Вот именно, – злобно поддакнул Марк. – А нам потом расхлебывать. Кто был в микроавтобусе, кроме вас?

– Пять человек. Их не знаю. Я и так с гитарами и скарбом еле поместился.

– В Италию когда приехали?

– Ночью третьего сентября.

– И сразу попросили убежище??

– Si, signore, на второй же день. Они дали мне вначале разрешение на месяц. Потом продлевали его. А вот две недели назад письмо из МВД Италии пришло, где они пишут, что высылают меня в Германию…

– Отказа, значит, от них не было?

– Нет.

– Вот бюрократы!.. Год держали!.. Не могли сами отказать, что ли?.. – фыркнул Марк. – Что весь этот год там делали?

– Жил. Играл на гитаре на улицах. Подрабатывал по-черному. С разными людьми познакомился. Связи завязал. Вот СD обещали выпустить. На учебу приглашение есть. – Игорь показал какую-то итальянскую бумажку с вензелями и гербами.

– Это все лирика, а мне нужны факты, – важно произнес Марк. – А кстати, где сейчас ваша жена-татарка?

– Non lo so[55], у родственников в Джанкое, наверно. Или у своей бабушки в Малореченском.

– Адрес бабушки жены.

Начитав в диктофон новую порцию лингво-ужаса «Maloretschenskoje, Saltykov-Schtschedrin-Strasse», Марк в изнеможении откинулся на спинку кресла, утерся салфеточкой и начал обмахиваться платком.

– Значит, отказа от итальянцев у вас еще нет? – снова переспросил он и, когда Игорь торопливо кивнул, с нажимом подытожил: – Вам надо ехать в Италию и там ждать решения, вот что! Чего это мы еще и за депортацию платить должны?.. Все так и хотят всё на нас спихнуть в этой проклятой Европе!

Тут в дверь просунулась фрау Грюн, неслышно подошла к столу, положила лист бумаги и так же неслышно вышла. Марк внимательно изучил его, потом сверился со своими записями, злобно-торжественно уставился на Игоря и отчеканил:

– Ну, вот и все. Весь ваш рассказ – чистая ложь.

– Почему? – побледнел тот.

– Вы сказали, что вас избили 18 мая и вы решили уехать. Так?.. А тут вот указано, – он потряс листком, – что вы обратились за визой 20 апреля. Как это понять?

Игорь глубоко вздохнул и беспомощно осмотрелся.

– Не я ж обращался… Фирма какая-то заказывала…

– При чем это, кто заказывал? Какая разница? Я вас о дате спрашиваю! – войдя в раж, Марк понес какую-то ахинею (об ангелах, которые с неба слетели, чтобы Игорю визу заказать, бог штемпели ставил, а святой Петр по небесным канцеляриям рассылал), но быстро опомнился и кисло продолжил: – Значит, вы заказали визу раньше, чем вас, по вашим словам, избили!.. А?.. Как же это не наглая ложь?.. Мы же не идиоты, в конце концов! – Он почему-то торжествующе посмотрел на меня. – Второе. Из мюнхенского аэропорта сообщили, что у вас должна быть на руках ксерокопия паспорта. – Он сделал строгую паузу и побуравил Игоря глазами. – Они, оказывается, специально не дали вам паспорт на руки, чтобы вы его не сожгли и не выбросили. Поэтому сняли ксерокопию и дали вам в руки, а паспорт вместе с другими бумагами отослали ценной бандеролью. И правильно сделали. Где она, эта копия, которую вам на руки дали? Что, тоже потеряли?.. Или черти украли?

Игорь помешкал, нехотя покопался в бумагах и достал один мятый серый листок с фотографией.

– Почему до сих пор молчали? – опять начал беситься Марк, взглянув искоса на бумажку. – И что это – один лист?.. Где остальные – главные – листы: с визами, штемпелями пограничных контролей?..

– Не знаю. Нету. Не дали. Так было. Non me ne hanno dato[56], – залепетал Игорь, покрываясь красными пятнами.

– Не морочьте мне голову своим итальянским!.. Как они могли не дать листы с визами и печатями?.. Они, хоть и идиоты, но не такие!.. Нет, это вы их выкинули в мусорный ящик, желая нас обмануть! Вот где эти листы!.. Потерял!.. Не знаю!.. Знаете, наших клиентов надо слушать не тут, а в психоклинике – у всех патологическая забывчивость, вранье и лживость!

Игорь оцепенело уставился в раскрытый сверточек, как автомат, произносил слова:

– Не знаю. Они мои вещи в аэропорту без меня обыскивали. Двое типов вещи в одной комнате смотрели, а в другой меня этот толстый небритый Петер обыскивал, селедкой и водкой голову морочил. Это разве по закону – без человека его багаж смотреть?

– Не бойтесь, героина вам никто не подложит, если своего нет, – осклабился Марк, бережно разглаживая серый мятый листок. Теперь, когда были получены искомые для отказа факты и копия паспорта, он стал как-то добрее и даже доброжелательнее, как кошка, поймавшая мышь, – ведь с паспортом можно депортировать кого угодно куда угодно, все обязаны своих граждан принимать обратно, только на авиабилет раскошелиться придется. – Картина мне полностью ясна. Кстати, вы вообще политикой когда-нибудь занимались?

– Нет. No, mai[57]. Никогда.

– Вот то-то и оно. А у нас тут, между прочим, разбираются дела политических беженцев. На что вы рассчитывали? – уставился Марк в упор на Игоря.

Тот зябко поежился, поднял покрасневшие глаза и не очень смело пробубнил:

– В немецком законе говорится, что из Германии нельзя выслать никого, кому грозит на родине смерть не только за его политические убеждения, но и за его веру, расу, цвет кожи, сексориентацию…

Марк тут же шумно напустился на него:

– Ох-ох-ох! Какие слова! Вера, сексориентация, раса!.. Слышали звон, да не знаете, где он!.. Мы принимаем только тех, кого преследует государство, а не частные лица!.. Когда СССР сажал в тюрьму лесбиянок и геев – мы их принимали. Когда в Ираке идет геноцид курдов – мы их принимаем. Или тибетцев из Китая. Или из Косово, будь они неладны, бандюги!.. А у вас что? Семейная личная история, частная, приватная неурядица… Если все после своих семейных распрей сюда соваться будут, что тогда получится?.. Здесь что – ЗАГС? Или полиция?.. Теперь объясните, пожалуйста, ему доходчиво, что его дело проиграно, нет никаких оснований для получения политубежища. И паспорт у нас в руках. И в Италию без визы его никто не пустит. Так что придется обратно на Украину ехать, – закончил он веско.

Я вкратце объяснил Игорю ситуацию. Он затравленно посмотрел на меня, явно не понимая (или не желая понимать) моих слов. Глаза его как-то прикрылись, лицо съежилось, по щекам пробежали тени. Но он сумел взять себя в руки и пересохшим ртом выдавил:

– Значит, не хотят принимать?

– Нет оснований, говорит.

– А чего же итальянцы сюда послали? – попытался он ухватиться за абсурдную соломинку, но я тут же вырвал ее:

– Просто не стали сами возиться, отфутболили, чтобы немцы за депортацию платили.

– А я еще специально в Италию ехал, думал, защиту найду от религиозной бойни и татар!

Марк поморщился:

– У кого вы, лютеранин, хотели искать защиту – у папы римского?.. Так он же католик, а вы протестант, по вашим словам, которым, впрочем, я уже не верю!.. Откуда взяться в Крыму лютеранам?

– Ну, все равно, там религию уважают… Что же мне теперь делать?..

– Не знаю, – жестко отрезал Марк. – В Италию и Германию вам визу больше не дадут – вы уже в компьютере. Кто один раз злоупотребит нашим доверием, того мы наказываем.

– А в Италию я не могу сейчас вернуться?.. У меня курсы начинаются и СD выйти должен… – встрепенулся было Игорь, но тут же увял от торжественных слов Марка:

– Как будто культурный человек, а ничего не понимает. Кто же вас сейчас в Италию пустит?.. Где у вас виза для Италии?.. Вы в итальянском самом-самом черном списке стоите, уверяю вас!

– Это что же – значит, весь Шенген теперь закрыт?.. – ужаснулся Игорь.

Марк помолчал, секунды две строго смотрел на Игоря, но потом смягчился:

– Нет, весь Шенген, может, и не закрыт. Если вы спокойно, своим ходом сейчас без шума уедете, то никто ничего не узнает, только штраф заплатить за просроченную визу надо, это тоже мы устроим, купим вам билет на самолет, отправим по высшему разряду. Мы никаких информаций никуда не шлем. А итальянцам и подавно плевать – они никаких решений не принимали, нам спихнули. Так что советую, как только придет ваш паспорт, тихо-мирно уехать домой… А пока сидите, играйте на гитаре. Русские музыку любят, я знаю. «Катьюша»… Хм! Мой дядя рассказывал, какую «катюши» музыку на фронте подняли, когда появились в 44-м… Вы знаете, – обратился он ко мне, – люди эти орудия «орга́ны Сталина» называли, «Stalinоrgel», хе-хе!..

(«Хорошо, что не “о́рганы Сталина”, тоже отлично звучит и по теме подходит!» – подумал я, но промолчал.)