Толмач - Гиголашвили Михаил

Ну вот, появились два наших бывсовчела, два мастера на все свои четыре суперзолотые руки: похожий на Карлсона в комбинезоне Митя и тихий застенчивый пухлян Вован, откуда-то из глубинки, неизвестными ветрами в Европу занесенные. А что из этого вышло – суди сам: нарочно не придумаешь!

Первым делом надо было ехать с ними покупать раковину и унитаз (на старый, битый и обколотый – грызли его албанцы, что ли? – аспирантка отказывалась садиться – ей казалось, что снизу, из унитаза, что-то вылезает и в нее вползает).

В магазине Митя важно сообщил, что у нашего унитаза труба уходит вертикально прямо в пол, но на магазинных полках все унитазы были почему-то исключительно с трубами, уходящими горизонтально в стены, наподобие «Г». После долгих поисков мы были вынуждены поехать в спецмагазин, за двойную цену нам извлекли из запасников нужный экземпляр, причем продавец пояснил, что таких уже лет 10 как не выпускают… На квартире выяснилось, что труба уходит все-таки Г-образно в стену и куплен неправильный унитаз. «Да как-то мне так показалось… У нас таких глупостев не было, чтоб в стену… Ну, не переживай, сменяем, всего и делов…» – почесал Митя в затылке и отправился в магазин менять унитаз.

Тихий Вован долго разбирался с раковиной, собирая (!) ее, но когда аспирантка начала проверять закрывалку, то выяснилось, что закрывалка не закрыта и не открыта, а все время полуприкрыта, как щелка у целки. «Ну, если нажать…» – попытался было Вован, но она ему на пальцах объяснила, что надо не нажимать, а переделывать, что и было безропотно начато под шепот: «Да, тут я как-то не того… ошибся… Ну, с кем не бывает!..»

Хуже, что и раковина оказалась купленной на два сантиметра меньше нужного, пришлось стену долбить. По ходу дела выяснилось, что неправильно куплена вешалка для полотенец – она не совпадает с дырами в кафеле. «Шут его знает… Я так на глаз смотрел – вроде 30 сантиметров. Ну, дыры сейчас замажем… Не переживай…» – на что мокрощелка твердо послала их менять вешалку.

Сливной бачок был куплен по размеру, но вдруг стал наполняться черной водой и сразу засорился. Митя предположил, что на углу рабочие меняли что-то в земле и, наверно, пустили грязную воду, но тут уже я сказал ему, что мы в Германии, а не Джезказгане, и велел внимательно осмотреть внутренность бачка, после чего было обнаружено, что забыта главная прокладка. «Вот она, я ему давал, а он не слушал», – подал прокладку не в меру застенчивый Вован. «Надо было громче говорить!» – отрезала аспирантка и велела вычистить и обновить бачок, не обращая внимания на советы «не переживать».

Когда был приделан душ (модный, с двумя головками: одна большая, а другая – на змеевике), вначале не хватило метра шланга, когда же он был куплен и приспособлен, оказалось, что при переключении вода почему-то течет понемногу из обеих головок – я в своей косной тупости решил было, что это так и должно быть, что это такой новомодный понт и финт, но голощелка, уже поняв, с кем имеет дело, приказала Мите разобраться по схеме (которая валялась тут же, затоптанная, на полу, и была полностью игнорируема нашими золоторукими умельцами).

Из инструкции выяснилось, что душ приделан неправильно, то есть наоборот, его надо перелицевать, на манер зеркального почерка Леонардо. Душ был вырван из кафеля, тихий Вован начал замазывать дюбелевы дыры силиконом, а Митя – сверлить новые… (Вообще к инструкциям оба испытывали хроническое презрение и шли исключительно путем проб и ошибок: «Без инструкциев разберемся, не глупее их… Подходит та хреновина к этой?.. Давай винти их в бога душу мать!»)

Нечего и говорить, что пара полок в ванной оказалась не на равной высоте – где-то дюбель плохо зашел, где-то некстати вышел под ударами молотка – главного инструмента Вована, который, постучав и кое-как сравняв полки, сказал сакраментальную фразу: «Хрен с ними, и так сойдет!» – на что аспирантка среагировала мгновенно: «Нет, не хрен, не сойдет!» – и Вован пошел копаться в болтово-гаечном мусоре, а Митя тем временем сковыривал «ризетки» и менял выключатели, пока лампа под потолком (в которой был плохо закручен опорный винт), не скособочилась и не замкнула всю систему.

Утром под ванной была обнаружена лужа грязной воды. Срочно вызванный Митя осмотрел крепление, почесал в затылке и сказал, что так всегда бывает, потому что в трубе (?) остается вода, она вытекает и завтра ее не будет, словом – «не переживай». Успокоенный этим сакральным объяснением, я перестал переживать и начал вытирать лужу, но аспирантка полезла за ванну, что-то там усмотрела, заставила лезть и Митю, который нехотя признался, что да, может, пакля-шпакля пропускает, и нехотя принялся за доделку.

В это время позвонил мастер, который должен был поставить антенну для российского ТВ, и спросил, не знаем ли мы, какого размера гайки он должен захватить с собой (болты на наружной стене оставались от прежних албанцев и не были ими унесены, очевидно, по причине своей вбетонированности в кирпичи); он при осмотре места как-то не сконцентрировался на болтах… «А на чем этот болван концентрировался, на моей жопе или сиськах?» – не выдержала аспирантка и стала ему кричать в трубку, что правы те люди, которые говорят, что русским ничего нельзя поручать, все сделают вверх ногами, они хороши только канавы рыть!.. Но я забрал у нее трубку и ответил мастеру, что болты на глаз довольно большие и толстые, получив в ответ: «Не переживай, понял, наверняка 16, ну, до завтра» (хотя, убей меня, мне почему-то кажется, что и завтра я вряд ли смогу посмотреть программу «Время»).

Но аспирантка не хотела «не переживать», разошлась не на шутку, бранилась на чем свет стоит и даже поминала Энгельса, говорившего, что славяне – ненужный и ничтожный мусор истории, они воспитаны и выросли в ужасной и гнусной школе монгольского рабства, и было бы куда лучше, если бы Русь в свое время приняла не дутое византийское православие, а обычное католичество (благо, было все равно, что принимать) – тогда она и от татар была бы защищена, и не вела бы бесконечные войны на два фронта, и в цивилизацию вошла бы органично, и от рабства бы избавилась, и была бы нормальной страной, а не громадным монстром, как сейчас; и какая вообще разница, в какой крест веровать?.. Крест – он и есть крест, главное, что не полумесяц и не шестиконечник…

Я, как мог, успокоил ее физически и морально, и потом мы пили чай на бидоне с краской, которой Митя обещал покрасить стены ныры, и смеялись: «Хотели, как лучше, а получилось как всегда! Такая планида!»

Но у всех этих несчастий есть одна положительная сторона – мурашки пропали! И не то, чтобы они сами исчезли, нет, просто мне стало стыдно их топтать, поэтому я решил пойти другим путем и перестал одежду на пол бросать. И мурашки пропали! Раньше бы так! Сколько мурашьих загубленных душ можно было бы избежать!.. Вот бы все мировые конфликты так же мудро решить можно было бы!.. Ведь люди, как верховные звенья пищевой цепи, могли бы и договориться как-нибудь… Так нет же: одни всё размножаются и ползают, а другие их всё топчут, давят и бомбят…

А если увижу зазевавшуюся мурашку, то не давлю, а тихонько палочкой восвояси подталкиваю, подальше от великой хищной черной дыры, которая, оказывается, в центре галактического диска, в созвездии Стрельца, расположена и вокруг которой весь сыр-бор и несется с несусветной скоростью. А размер этой дыры, уточнил Монстрадамус, – 4 миллиона масс Солнца, и в конце концов все в нее провалится, но когда будет этот провальный конец – никто не знает. И что потом будет, когда ничего не будет, – тоже никто не знает. И на вопрос, который час, тоже мало кто ответить сможет… Ну, или только с точностью до галактического года, плюс-минус 200 миллионов лет, пустячок, если уж на то пошло…

Несмотря на ремонтные мучения и усталость, успеваю в лагерь съездить поработать. Правда, вчера утром в автобусе уснул и чуть нужную остановку не проехал, благо дети разбудили – у них сейчас учеба в разгаре, они автобус оккупируют, а перед выходом шуметь начинают.

Бирбаух, весь в темных думах, расцепив желтые опухшие лапы, одутловатые от пшенного пива, нажал кнопку и впустил меня, кивнув большой кудлатой головой:

– Пожалуйте! Сейчас много работать надо, Рождество не за горами, подарки покупать придется. – И он тяжело вздохнул. Потом, с новым тяжким вздохом, убежденно сказал: – А вообще лучший подарок – это деньги. Да, да, сразу видишь, кто как тебя любит и насколько уважает. А потом – иди и покупай, чего хочешь. А еще лучше развестись перед Рождеством и вообще ничего никому не покупать, а поехать на Ямайку и трахать там толстых мулаток, а?..

– Это – конечно. Но где еще Рождество? – удивился я. – Осень же только началась?

– Ну и что? Сейчас осень, а потом зима будет. Скоро будет, не избежать. – Он тяжело прикрыл набрякшие веки. – Ох, много подарков надо покупать, много… – закряхтел и начал перечислять своих Лотхен-Гретхен, которым он должен будет искать подарки.