Санькя - Прилепин Захар

Он свернул на территорию новостройки, нырнул в прогал в щитовом заборе. Прыгая с кирпича на кирпич, — земля была грязной, влажной, — смотрел на окна здания, достроенного только до третьего этажа. Рабочих там не было. Вбежал в здание и притаился у окна.

«Минуту подожду».

Не в гостиницу же было идти — с таким хвостом. Может, в гостинице вообще уже не стоит появляться.

«Сейчас разберемся», — подумал Саша.

Знал, что идущий следом появится.

Появился. Он неловко протиснулся между щитами — явно с недоразвитой мускулатурой, весь какой-то плохо склеенный, с тонкими ногами. Любопытно огляделся.

«Иди сюда, живчик», — Саша прижался спиной к стене и медленно опустился на корточки.

Заскрипели шаги.

«На цыпочках, что ли, идет, — усмехнулся Саша. — Медленно поднимая длинные ноги… Следопыт, блин».

Он повернул голову, увидел ботинок, мягко ступивший на бетонный пол дома. Второй ботинок.

— Заходи, друг. И поднимайся на второй этаж, — сказал Саша тихо и, поняв, что ему не вняли, громко прибавил: — Быстро, блядь!… Ты кто такой? — спросил Саша наверху.

— А ты?

Саша легкой и сильной ногой ударил нового знакомца по коленке и сразу же кулаком в лоб. Именно в лоб: так и метился нарочно.

Парень упал на зад и, двигая тонкими ногами, отъехал на заднице в угол. Саша поднял с пола большой и тяжелый обломок кирпича:

— Если будешь плохо разговаривать, я кину в тебя кирпичом. — Стоял, раскачивая кирпич в руке. — Ты кто? — повторил Саша.

— Человек.

— Лови, человек.

Саша бросил обломок, метя чуть выше головы. Ударившись о стену, кирпич упал на спину сидящему, — тот закрыл голову руками. Потом зашевелился, повел плечами, и кирпич свалился рядом.

Саша даже не тронулся поднять его.

Сидящий посмотрел на Сашу, потом скосился на кирпич.

— Ага, подними, — предложил Саша. Кирпич никто не тронул, конечно.

— Удобно сидеть?

В ответ прозвучали что-то неразборчивое.

— А?! — переспросил Саша, громко, как глуховатый.

— Мне удобно, — повторили спешно, скороговоркой, — оттого прозвучало как «мудон».

— Кто «мудон»? — поинтересовался Саша, хотя все понял.

— Мне удобно, я сказал.

— А я думал, ты представился: Мудон. А ты, значит, не Мудон. Да? А что, хорошее имя. Давай ты все-таки будешь Мудоном.

Саша достал сигарету. Прикурил — безо всякого пафоса. Давно курить хотелось, вот и все.

— Ты зачем шел за мной, Мудон? — спросил Саша. Нет ответа.

Саша развернулся спиной, ища что-нибудь на полу. Приметил в другой комнате ведро, пошел за ним, уверенный, что кирпич вслед не полетит. Вернулся, весело раскачивая ведром, и с внутренней усмешкой приметил, что кирпич был поднят и переложен поближе к ноге в смешной, белой кеде. Ничего не говоря, Саша резко ударил сидящего ведром по голове. Получилось очень громко. И кажется, больно. Саша подумал и еще раз угораздил сидящего ведром. На этот раз угодил по рукам прикрывшим голову.

— Я тебе задал два вопроса, кто ты такой и зачем ты шел за мной, а ты мне пока только рассказал, что ты Мудон. Давай знакомиться ближе. Я ничего о тебе не знаю.

— Я журналист, — неожиданно ответили Саше.

— Отлично. Покажи корочки. Показал. Заполнены на латышском языке.

«Поверим на слово, — решил Саша, разглядывая удостоверение, в котором ни черта не понял. — Достаточно того, что на фотографии человек без формы».

— И чего ты за мной пошел, журналист? Три секунды молчания. Саша качнул ведром.

— Я тебя заметил вчера. Ты шел за судьей пьяный. «Бля, ну я и лох», — подумал Саша.

— А откуда ты знаешь, что это судья?

— Я журналист, я же сказал. Да его все знают, к тому же его по телевизору показывают часто.

— А чего ты полицию не вызвал?

— А по поводу чего? Что ты ходишь по улице? А если б это было случайностью, — кем бы я выглядел в итоге?

Саша кивнул: говори дальше.

— А сегодня я случайно проходил мимо, у нас редакция здесь неподалеку — и увидел, как ты снова здесь стоишь. Подождал немного — и увидел, как ты снова пошел за судьей. И я пошел следом. И все.

Саша бросил сигарету на пол. Помолчал.

— Ну, ты понял, что я там ни при чем, журналист?

Тот кивнул.

Саша подумал, что задал глупый вопрос: какого черта он тогда ведром его здесь охерачивает — если ни при чем.

— Нет, ты не понял, наверное, — философским тоном, и скорей для себя, негромко сказал Саша. Он поставил ведро, дном вверх, и уселся напротив журналиста. — Короче, такая ситуация, — сказал Саша. — Я тебе повторяю: я ни при чем. Судью убили, и я не знаю, кто это сделал. Но если ты донесешь на меня, — у меня могут быть неприятности. Которых я не заслужил. А если не донесешь, — все будет хорошо. У нас обоих. Ты как собираешься? Донести? Журналист отрицательно покрутил головой.