Том 4. Начало конца комедии - Конецкий Виктор

ДАНИЛА ВАСИЛЬЕВИЧ. Не лезет Русь в пижаму, не лезет! Уж как ее туда времена и обстоятельства засовывают, а она не лезет! Не нравится Руси в полосатом! (Идет на звонок, в трусах и майке.)

§ 3

Приемный холл в квартире Данилы Васильевича, над дверями огромное чучело кабаньей морды, по стенам другие охотничьи трофеи. Входит Аркадий. Он с репортерским магнитофоном.

ДАНИЛА ВАСИЛЬЕВИЧ. Статья не готова! Передайте ответственному секретарю — пришлю завтра.

АРКАДИЙ. Здравствуйте, Данила Васильевич. Я не за статьей, я…

ДАНИЛА ВАСИЛЬЕВИЧ. Интервью? В пятницу после шестнадцати в обсерватории. До сви…

АРКАДИЙ. В какой-то степени интервью… В квартире еще кто-нибудь есть?

ДАНИЛА ВАСИЛЬЕВИЧ. А вам какое дело?

АРКАДИЙ. Все безумно интересно, гражданин Зайцев! Я со Смоленского кладбища. У нас инвентаризация, и тут как раз появляется эта англичанка… Ваша мама под девичьей фамилией похоронена?

ДАНИЛА ВАСИЛЬЕВИЧ. Да, то есть нет… Позвольте! Что, могила запущена?.. Какая инвентаризация?

АРКАДИЙ. Нет-нет! Могилка ухоженная, но тут произошла удивительная вещь. У вас телефон отключен? Я так и понял. Пришлось без предупреждения — время не ждет… Мы с вашей сестрой, ну, с английской подданной…

ДАНИЛА ВАСИЛЬЕВИЧ. У меня нет сестер! Кто вы такой, черт побери!

АРКАДИЙ. Вы Данила Васильевич Зайцев? Главное — не волнуйтесь. Телефон отключен? Не бойтесь, я не из КГБ.

ДАНИЛА ВАСИЛЬЕВИЧ. Да, то есть нет, вообще-то да, а какое вам дело до моего телефона, если вы не из КГБ?

АРКАДИЙ. В квартире еще кто-нибудь есть?

ДАНИЛА ВАСИЛЬЕВИЧ. Да, то есть нет, а…

АРКАДИЙ. Все безумно интересно, Данила Васильевич! Итак, я со Смоленского кладбища.

ДАНИЛА ВАСИЛЬЕВИЧ. Молодой человек, я об этом уже слышал.

АРКАДИЙ. У нас инвентаризация, и произошла удивительная вещь. Вы только не волнуйтесь. Мама под девичьей фамилией захоронена? Запущенная могилка, запущенная, но не в том дело. В бесхозную я ее теперь списать не дам.

ДАНИЛА ВАСИЛЬЕВИЧ. Простите, какая инвентаризация? А за могилку я заплачу, конечно, я готов хоть сейчас. Что: крест покосился?

АРКАДИЙ. Зовите меня Аркашей. Мы теперь с вами родственники. Главное — не волнуйтесь! Тут удивительное совпадение, удивительное!

ДАНИЛА ВАСИЛЬЕВИЧ. Кто вы такой, черт побери?!

АРКАДИЙ. «Фауста» читали? Или, например, «Гамлета»? Могильщик я. Первым номером работаю. Первый — который в головах. Но не в том суть. Я, вообще-то, гуманитарий, философский факультет закончил…

Выходит Галина Викторовна, она уже полностью одета, подкрашена.

ГАЛИНА ВИКТОРОВНА. Даня, ты понимаешь, что это сумасшедший?

ДАНИЛА ВАСИЛЬЕВИЧ. Начинаю догадываться.

АРКАДИЙ. Нет-нет, но если наш общий предок убивал Распутина, то… И зовите меня просто Аркашей. Итак, могильщик я. Первым номером работаю: первый, который в ногах, а второй и третий номера — в головах, но не в этом суть. Я, вообще-то, повторяю, гуманитарий, философский окончил. Вы не волнуйтесь! Выяснилось, что ваш двоюродный дед по отцу, то есть родной дед вашего внучатого брата, принимал участие в убийстве Распутина, а вообще корни уходят — по внебрачной линии к Ивану Калите или к Ивану Грозному. Лже-Дмитрий…

ДАНИЛА ВАСИЛЬЕВИЧ. Мне кажется, вы делаете из мухи слона! (Молниеносным движением выворачивает пришельцу руку за спину.)

АРКАДИЙ. Полегче, полегче, Данила Васильевич! Это же все по боковой линии! Знаете, что значит «боковая»? И никто в наше время не знает…

ДАНИЛА ВАСИЛЬЕВИЧ. Галя! Иди сюда! Я его держу!

АРКАДИЙ (в зал, продолжая находиться в скрюченной позе). Товарищи зрители, дамы и господа! Пожалуйста, не волнуйтесь за меня. Он действительно мастер по альпинизму и собственноручно этого кабана чпокнул, но я каратист, самбист и дзюдоист — без этого в наш суровый век на кладбище не устроишься. И так могу сейчас лягнуть его своей правой ногой в левое ухо, что этот венеролог улетит в суфлерскую будку. Но это не входит в мои расчеты. Да и в ваши. За искусство всегда страдают. Претерплю некоторые муки и я…

ДАНИЛА ВАСИЛЬЕВИЧ (показывает Галине Викторовне на телефон). Набери ноль три! Что ты делаешь?! Включи сперва штекер! Он же отключен!

ГАЛИНА ВИКТОРОВНА. Не кричи на меня! Ты же знаешь мою особенность! Когда на меня орут, у меня сразу слабнут ноги и я сажусь на что попало! (Садится в кресло.) Один раз я села даже на электрокамин в кабинете большого начальника… (В зал.) И тогда даже самому свирепому и разъяренному начальнику ничего не остается, кроме как продолжать со мной смиренно препираться: мне же и на самом деле не встать, потому что ноги не держат. Ну, а в конечном результате — любой начальник сдается! (Наконец включает телефон, который сразу звонит. Одновременно звонок в дверь.)