Том 4. Начало конца комедии - Конецкий Виктор

ДАНИЛА ВАСИЛЬЕВИЧ (в зал). Только неопытной, но талантливой молодости разрешено вырывать факты из бесконечного потока и обрушиваться на них поодиночке. Вот и Аркадий рвет факты, как овчарка клочья из ватника дрессировщика.

Глава вторая

§ 1

Общество в сборе. Квартира блистает в огнях и хрусталях. Ожидается появление минимум генсека ООН. Три условно-сигнальных автомобильных гудка за окнами.

ГАЛИНА ВИКТОРОВНА. Приехали! Конечно, кое-что не успели, но… Как говорит академик Баранцев: «Полное совершенство — наилучшая тюрьма для духа».

ЧЕТАЕВ. По местам стоять! Флаг, гюйс, флаги расцвечивания поднять! Играть захождение!

ФАДДЕЙ ФАДДЕЕВИЧ. Надо бы старушку, некоторым образом, разбудить да в красный угол посадить.

ИРАИДА РОДИОНОВНА (просыпаясь). Какое мне красное место, мое место давно в земле. (Достает бутылочку с лекарством.) От диабета, милые, лечуся.

ПАВЕЛ. Давайте, бабушка, я накапаю, сколько капель?

ИРАИДА РОДИОНОВНА. Без мильтонов обойдусь — сама насобачилась: у меня лакеев-то, кроме Мурзика, нету.

Аркадий вводит иностранок. Старшая — крупных форм негритянка, обвешана кино- и фотоаппаратурой, в брюках клеш. Младшая — мулаточка, очень хорошенькая.

АРКАДИЙ. Данила Васильевич, вот ваша, так сказать, мачеха — госпожа Розалинда Оботур, она же Оботурова. А это сестричка ваша. Мария Сергеевна Оботурова — мисс Мэри Стонер. Мадам владеет фотоателье для кошек в Монреале. По-русски ни бум-бум.

Пауза. Общество разглядывает Розалинду, которая жует резинку и меняет насадку у кинокамеры. Все последующее время Розалинда снимает или кино, или фото, никак не реагируя на происходящее вокруг.

ВАРВАРА ИВАНОВНА. Берточка, почему так тихо стало?

БЕРТА АБРАМОВНА (шепотом). Вдова Сергея Станиславовича — негритянка.

ИРАИДА РОДИОНОВНА. Ну и кулики прилетели из заморья! И в штаны вырядилась! (Аркадию.) Чего меня не упредил, что старшая — вовсе черная?

АРКАДИЙ. А я почем знал? По дочке никак не скажешь.

ИРАИДА РОДИОНОВНА (Даниле Васильевичу). Да, видать, папаша твой вкус имел разнообразный, шалун вышел, весь в деда… (Засыпает.)

ФАДДЕЙ ФАДДЕЕВИЧ. Н-да, такая рожа, что и на себя не похожа!

МАНЯ. Ну и что? Может быть, у них когда-нибудь в семье новый Пушкин родится.

ПАВЕЛ. Правильно, девочка! Не надо великорусским шовинизмом заниматься. (Растроганно.) Воссоединяется семья! Первичная ячейка общества…

ГАЛИНА ВИКТОРОВНА. Завтра пойду и коротко постригусь. У этой Мэри красивая прическа: я всегда объективна в таких вопросах. И вообще у негров крепкие волосы — этого у них не отнимешь!

БАШКИРОВ. Да, дорогая женушка, я тоже никогда еще не видел лысого негра.

Василий Васильевич (Даниле Васильевичу). Придется тебе, братец, вносить изменения в анкету: дворянин столбовой, мормон, белоэмигрант…

ДАНИЛА ВАСИЛЬЕВИЧ. Никаких юридических оснований для всего этого нет. И никаких изменений не будет. Не делай, брат, из мухи слона. Пора нам забыть раздоры. Они, право, вздорны перед лицом этого татаро-монгольского нашествия.

АРКАДИЙ. Мэри с детства воспитывалась у троюродного дяди вашего папеньки в Англии. Она славист, магистр, уже вдова, яхтсменка — два раза через Атлантический океан под парусом туда-обратно махнула.

ВАСИЛИЙ ВАСИЛЬЕВИЧ. Н-да, брат! Ну, ты и влип. Хотя, скорее всего, это розыгрыш или мистификация.

ДАНИЛА ВАСИЛЬЕВИЧ. Ты думаешь? Вглядись внимательно. Ты же станковый живописец! Что-нибудь у меня с ней есть общее?

БАШКИРОВ. Станьте-ка, друзья мои, рядком у зеркала! Данила Васильевич обнимает Мэри за плечи и подводит к зеркалу. Оба улыбаются, глядя на свои отражения.

ВАСИЛИЙ ВАСИЛЬЕВИЧ. Лекало глаз… Разрез рта… Ну, верхняя губа не показатель. Ежели поглядите разновременные фотографии человека неординарной профессии, то заметите, что от десятилетия к десятилетию у него верхняя губа утончается. Это я на проклятом Леонардо обнаружил…

МЭРИ. Отец попал в большой просак — он умер скоропости… жительно.

ГАЛИНА ВИКТОРОВНА (старательно сочувствует). Да, да, все мы смертны. Все проходит, как с белых яблонь дым… Ну-с, Мария Сергеевна, прошу чувствовать себя как дома.

ВАРВАРА ИВАНОВНА (восклицает в стиле «эврика» и слишком громко для ситуации). Я поняла! Вампука! Незримая власть африканской невесты Вампуки! Последний раз Сергей видел Надю черной и потому женился потом на негритянке!