Том 2. Кто смотрит на облака - Конецкий Виктор

Но парень не вышел.

Теперь Женька вздохнула и побежала через набережную в густой толпе других мам, отцов, сестер, жен и мужей. Толпа бурлила, стремясь к мрачному зданию Балтийского вокзала. И почти каждый день, видя тех, кто ездит в город на работу из пригородов, Женька радовалась своей судьбе. Вот уж кому тошно-то! А ей теперь до работы — рукой подать. До порта и пешком можно за двадцать минут. «Товаровед Ленинградской таможни Собакина». Звучит! Женька засияла лицом и запела про себя частушку:

• Ты не стой, не стой
• У окон моих!
• Я не пойду с тобой:
• Ты провожал других!

Ух и озорно же, ух и кокетливо пела она про себя эту частушку, поднимаясь по школьной лестнице к гардеробу. Конечно, она опоздала. По-вечернему пустынны и гулки были школьные коридоры.

Женька, чтобы отдышаться, зашла в туалет «Для девочек». Там над умывальником висели зеркала. «Не то что в наше время», — подумала Женька про зеркала. Тогда это или запрещалось, или на зеркала денег не было. Она поглядела на свое румяное с мороза широкое лицо, на влажные от растаявшего снега волосы. И понравилась себе, даже голову наклонила несколько раз в разные стороны. Она так редко себе нравилась! И не удержалась, спела шепотом в пустой уборной:

• Не пойду с тобой
• Ночкой звездною:
• Ты парень ветреный,
• А я серьезная!

В кабинке зашумела вода. А Женька думала, что одна здесь. И вылетела из уборной поскорее, чтобы ее не увидели. Тоже мне мамаша, родитель, мать-одиночка, воспитатель четырнадцатилетнего сына!

У дверей седьмого «А» Женька задержалась. И чувство у нее было такое, как будто она была девочкой и опоздала на урок. Потом сделала строгое лицо и толкнула дверь:

— Простите, Зоя Михайловна!

Двадцать родительских голов повернулись и взглянули на Женьку с осуждением, как будто она отказалась дать трешку на очередное школьное мероприятие.

— Пожалуйста, Евгения Николаевна, проходите! — сказала Зоя Михайловна и даже улыбнулась любезно. «Вот ведь стерва, — подумала Женька, пробираясь на заднюю парту. — И как она всех нас по имени-отчеству помнит?» И уселась рядом с мужчиной. С мужчинами сидеть спокойнее — от них духами не пахнет.

— Да, Виктор Иванович, ваш сын служит как бы эталоном всяких ненормальностей в классе, — продолжала Зоя Михайловна прерванную Женькиным появлением речь.

Женькин сосед заерзал на парте. И Женька поняла, что он и есть тот, сын которого служит эталоном ненормальностей.

— Мало того, что он не учится. На прошлой неделе на литературе он во всеуслышанье задал вопрос: «Правда ли, что Маяковский застрелился от любви?»

Двадцать родительских голов повернулись к Женькиному соседу, и шип сдерживаемого возмущения и потрясения заполнил класс.

Виктор Иванович выпучил глаза и прижал к груди руки. Зоя Михайловна тянула паузу. Женьке так плохо стало за своего соседа, так захотелось ему помочь, что она тоже заерзала, но повернуть к осужденному голову не решилась.

— Да, Виктор Иванович, и я должна отметить, что такие вещи учащиеся могут услышать только в одном месте. И это место — их собственный дом. И источником чудовищной информации могут быть только сами родители. Как вы об этом думаете, Виктор Иванович?

Виктор Иванович поднял крышку парты и встал. Женька видела, что вытянутые на коленках брюки соседа дрожат мельчайшей дрожью. Виктор Иванович долго откашливался, а потом сказал:

— Да как же я мог? Да я, слово даю, сам до сих пор и не слыхал, ну, это… что он от любви… И жена не слыхала, слово даю…

И здесь Женька закусила нижнюю губу. Она знала себя. Она знала, что если на самом деле, до боли, до крови не прокусит себе губу, то фыркнет, и погибнет ее родительская репутация.

Надо было отдать должное Зое Михайловне, она ни на секунду не потеряла самообладания.

— Я сказала: «чудовищной информации», это значит, что это ложь, неправда. И это еще не все. Ваш сын систематически преследует Игоря Собакина — нашего лучшего ученика, нашу гордость! Вот рядом с вами мать Игорька. Если бы вы чаще приходили сюда, если бы не манкировали родительскими обязанностями, то могли бы познакомиться с ней и раньше. Евгения Николаевна, сын жаловался вам?

— Нет… да… не знаю… — пробормотала Женька. Виктор Иванович продолжал стоять, повесив голову.

— За что Медведев преследует Собакина? — спросил кто-то из родителей.