Форма жизни - Нотомб Амели

– Я вовсе не это хотел сказать.

– А сказал именно это.

– Черт возьми, я же на вашей стороне, парни!

– Я знаю. Это-то и ужасно, что даже друзья нас не понимают. Ожирение – опыт, которым не поделишься.

И тут я подумал о Вас. Возможно, это иллюзия переписки, но мне кажется, что Вы меня понимаете. Я знаю, что Вы тоже прошли через проблемы с питанием, правда, совсем иного рода. Или дело в том, что Вы писатель. Принято думать, хоть это, может быть, наивно, что «инженерам человеческих душ» доступен чужой, лично не пережитый опыт. Помнится, это поразило меня в «Хладнокровном убийстве» Трумена Капоте: ощущение, что автор знает изнутри всех персонажей, даже второстепенных. Мне бы хотелось, чтобы Вы знали меня так. Наверно, это абсурдное желание, связанное с презрением окружающих, от которого я страдаю. Мне нужен человек, далекий от всего этого и в то же время близкий мне, – это и есть писатель, не правда ли?

Вы скажете мне, что писателей много и что вдобавок английский не Ваш родной язык. Знаю. Но именно Вы меня вдохновили, и я ничего не могу с этим поделать. Я перебрал в уме всех живых писателей. Конечно же я читал интервью, в котором Вы сказали, что отвечаете на все письма, – это, согласитесь, редкость. Однако клянусь Вам, причина не в этом. Просто мне кажется, будто с Вами все возможно. Не могу внятно это объяснить.

Не бойтесь, я не путаю Вас с психоаналитиком. Их-то здесь хватает. Я у нескольких побывал. Одно и то же: говоришь четверть часа в полной тишине, а потом тебе прописывают прозак. Не хочу я глотать эту гадость. Против психоаналитиков я ничего не имею. Вот только те, что служат в американской армии, для меня неубедительны. От Вас я жду другого.

Я хочу существовать для Вас. Самонадеянно? Не знаю. Если так, прошу меня простить. Это самая правдивая правда, какую я могу Вам сказать: я хочу существовать для Вас.

Искренне Ваш

Мелвин Мэппл

Багдад, 31/03/2009

Дорогой Мелвин Мэппл,

Ваше письмо меня тронуло. Вы существуете для меня, не сомневайтесь. «Хладнокровное убийство» – шедевр. Я, конечно, не равняю себя с Труменом Капоте, но Вас, мне кажется, я знаю.

Описанная Вами ссора и ее последствия – это ужасно и несправедливо. Я вполне разделяю Ваши чувства. От Вас требуют величия души, на которое вряд ли способны другие, – как будто Вы должны искупить свое ожирение. Передайте мое сочувствие Плампи.

Я не знаю, все ли со мной возможно, и не очень понимаю, что это значит. Я знаю одно: вы для меня существуете.

Ваш друг

Амели Нотомб

Париж, 6/04/2009

Дорогая Амели Нотомб,

Простите, я дал маху в последнем письме. Вам, наверно, странно было читать, что с Вами все возможно. Только не подумайте, что я хам, ничего такого у меня и в мыслях не было. Я никогда не умел как следует выразить свои чувства и уже не раз на этом погорел. Спасибо за Ваш ответ, если я и правда для Вас существую, это для меня очень важно.

Понимаете, здесь у меня жизнь дерьмовая. Если я существую для Вас, у меня как бы есть еще одна, далеко отсюда – жизнь в Ваших мыслях. Мне даже не хочется, чтобы Вы меня себе представляли: я не знаю, в какую форму облечена Ваша мысль обо мне. Я просто данность в Вашем мозгу – а значит, я не весь умещаюсь в моем багдадском воплощении. Это утешает.

Ваше письмо датировано 6 апреля. Накануне я прочел в «Нью-Йорк таймс» Вашу передовую статью о визите президента Обамы: забавно, что Вас, бельгийку, выбрали представлять Францию. Так приятно было видеть Ваше имя в нашей газете. Я показал ее ребятам, они спрашивали: «Это та самая, с которой ты переписываешься?» Я даже загордился. Ваша статья мне очень понравилась. А как Вы написали про президента Саркози – умора.