Рябиновый мед. Августина - Знаменская Алина

Губернатор со свитой, по своему обыкновению, собирался посетить присутственные места, отстоять позднюю обедню, переночевать у городского головы, а наутро отправиться на охоту в Соколену.

Сопровождающий губернатора начальник полиции, как правило, оставался обедать у своего подчиненного Богдана Сычева, которого горожане по старой привычке звали городничим, хотя давно уж должность эта была упразднена. Любимцы отлично понимали, что, хотя и считается главой города выбираемый раз в три года городской голова, но все же настоящей властью обладает лишь назначаемый губернатором начальник уездной полиции — исправник.

Гость Сычевых, полицмейстер Турукин, после рюмки водки делался таким ругателем, что присутствие в доме детей становилось крайне нежелательным. Наследник городничего, шестилетний сын Петька, как губка впитывал любые бранные слова и мог выдать их в самый неподходящий момент, что забавляло самого Богдана Аполлоновича и ужасало фрау Марту.

Было решено отправить детей в сопровождении гувернантки и работника Егора на пикник.

Маршрут разрабатывался загодя. Отец семейства предлагал детям пешком пройти до Троицкой церкви, спуститься к Уче и на лодке прокатиться вниз по течению, до моста. Затем подняться к Валу и там расположиться на пикник. Петька, которого фрау Марта неизменно называла «мой Петер», заупрямился:

— Плохой маршрут! Короткий!

— Ах ты, мой отважный путешественник! — с удовольствием крякнул Богдан Аполлонович и высоко поднял щуплого белобрысого наследника.

Ася раскусила хитрость Петьки — на самом деле он страшно боялся заучских мальчишек, те — драчуны и кидались камнями.

«Отважный» путешественник важно нахмурил брови. Гувернантка втайне надеялась, что прогулка ограничится ближайшей набережной Обноры, но не тут-то было. Вступили барышни:

— За Обнору, в останковский лес!

— В рощу!

— В рощу нельзя, там трава ядовитая, забыла?

— На колодчик Геннадия Любимоградского!

— На колодчик далеко, пешком малыши устанут!

Наконец общими усилиями маршрут был разработан, собрана корзина со снедью, взяты удочки, зонтик для Фриды Карловны, сачок для Греты.

— А что же ты, Ася? Разве ты не хочешь пойти со всеми?

— Я… я хотела помочь сервировать стол! — выпалила она и прикусила губу.

Трудно объяснить, почему ей иногда так невыносимо хочется выделиться, сделать не как все. Например, остаться одной из детей, чтобы вдвоем с фрау Мартой накрывать стол. Аккуратно скрипят ступеньки лестницы, когда она с ворохом начищенных до блеска вилок поднимается наверх, в столовую. Там на столе уже выставлен парадный сервиз с картинками. Фарфор тонкий, почти как бумага. Кайма по краю золотая, а в серединке — целая картина из сказки. Зеленые деревья, домики с красными крышами, человечки в чудных одеждах… На большую тарелку кладется еще одна, поменьше. Рядом — нож, ложка, стройный ряд серебряных вилок. Она умеет сервировать стол и любит это делать. Фрау Марта останется довольна.

Ася не просто сервирует стол, она играет. Представляет. Вот она — хозяйка дома и ждет гостей к обеду. Дом у нее, как у фрау Марты или даже лучше, но стол — непременно такой. И несколько сервизов.

На каждый день — белый, с каймой. Для торжественных обедов — непременно с картинками. Сама она, Ася, — дама. Иногда — графиня, иногда — княгиня. А бывает, и королева. Это ее тайная игра, никто о ней не знает.

Но стол накрыт, и ее отсылают на реку. Мариша собирается полоскать белье. Ася идет с ней. У них большая плетеная корзина с бельем. На мостках бабы полощут, Мариша и Ася пристраиваются к ним. Носовые платки, нижние юбки девочек, штаны Петера, кухонные полотенца… Ася быстро расправляется с бельем и, побросав его в корзину, садится на склон.

— Сходи погуляй, — советует нянька. Ей хочется поболтать с бабами.

День жаркий, безветренный. У воды роятся стрекозы. Синие, поменьше, и зеленые, большие, пучеглазые.

Ася начинает играть. Вот она — принцесса и поджидает принца на берегу реки. Ей нужен зонтик. Дочь короля непременно должна сидеть под зонтиком. В сказках, которые им с Эмили иногда читает Фрида Карловна, живут короли, рыцари и принцессы.

Покрутив головой, она находит подходящий лопух и срывает его. Она сидит на склоне неподвижно, немного свысока взирая на плещущихся у берега ребятишек.

Внизу на мостках бабы продолжают полоскать белье. О том, что она сама только что, стоя на коленках, теребила в воде платье Гретхен, Ася уже не помнит.

По левую руку от нее длинный наплавной мост через Обнору. Телега ползет по мосту, и на круглых его бревнах выступает вода, мост почти весь скрывается под водой, и пешеход вынужден отойти на самый край, ждать, пока проедет телега. На другом берегу — Останково. Река после дождей разлилась, рыбаки на том берегу кажутся букашками. Но для Аси ничего этого нет. За деревьями — сказочный замок, лес, населенный колдуньями, а она ждет принца.

Бабы гомонят, колотят белье, это отвлекает. Ася встает и отправляется вдоль берега подальше, туда, где Обнора сливается с Учей, где лодочные катания и много интересного можно увидеть.

Найдя подходящее местечко, Ася уселась на траву, продолжая держать над головой свой «зонтик».

В это время сбоку показались одна за другой две лодки. На одной в окружении нарядной молодежи сидела дама в белой шляпе. В руках у дамы гитара. На веслах разместился веселый военный в великолепном мундире с аксельбантами. Военный шутил, а молодежь отвечала звонким смехом на его шутки. Вторая лодка шла следом за первой, в ней тоже была нарядная молодежь. На веслах сидел батюшка. Рядом с ним — девочка не старше Аси с букетом водяных лилий на коленях. И батюшка, и молодые люди в его лодке были в прекрасном расположении духа и перебрасывались шутками с компанией из лодки военного.

Погруженная в свои мечты, Ася не обратила бы внимания на отдыхающих, если бы мальчик из второй лодки не показал на нее пальцем. Подросток-увалень рядом с ним взглянул в сторону Аси, затем оба они обидно захохотали.

Ася опустила лопух и отвернулась. Когда лодки отплыли подальше, она не удержалась от соблазна взглянуть на веселую компанию еще раз.

Дама с гитарой, веселый красивый военный, катание на лодке в компании хорошо одетых людей — все это было из той жизни, о которой она грезила. И она ясно представила, как выглядела сама для тех мальчишек с лодки: босая девчонка в ситцевом выгоревшем платьице под лопухом вместо зонтика.

Как было бы хорошо, умей мы быстро избавляться от мимолетных неприятных впечатлений! Нет, теперь она станет рассматривать исчезнувшую картинку чужой благополучной жизни, додумывать и складывать как мозаику. Размышления привели ее к тому, что стало ясно: в лодках столичные гости Вознесенских, поскольку в священнике она узнала отца Сергия, который по воскресеньям служит литургию в Троицкой церкви. А противный мальчишка, показавший на нее пальцем, прислуживает в алтаре, облачившись в вышитый золотом стихарь. Подумаешь…