Сон №9 - Митчелл Дэвид

Потянуло вечерней прохладой, и госпожа Хохлатка зябко поежилась.

– Фокстрот-пудинг на ужин, мой господин. Дайте-ка своим глазам роздыху и побудьте немного слепцом.

Она мечтала, чтобы ночью почтенный дилижанс сдвинулся наконец с места, но сильно в этом сомневалась.

На следующее утро Питекантроп раскапывал глубокие скрипучие угольные пласты в поисках бриллиантов. Приближался день рожденья госпожи Хохлатки, а несколько ночей назад по дороге мимо почтенного дилижанса пронесся кабриолет, из радиоприемника которого звучала песня о том, что бриллианты – лучшие друзья девушек. Госпожа Хохлатка не была, конечно, девушкой, но Питекантроп надеялся, что упоминание о дружбе послужит ему оправданием. По пути наш древний предок натыкался на всякие вкусности – гнезда земляных червей, трюфели, личинки, а также на прикольных троллей, кротов, гнилых гадюк и взбудораженных барсуков, снизу доносился гул очага Земли, рокочущего в одном ему ведомом ритме. На такой глубине часов не наблюдают, и Питекантроп потерял всякое чувство времени.

– Эй ты, деревенщина неуклюжая,– отыскал его невозможно далекий голос– Куда ты запропастился?

Госпожа Хохлатка! Питекантроп мощным гребком рванул наверх, преодолел взрыхленную землю и меньше чем через минуту вынырнул на поверхность. Госпожа Хохлатка бегала вокруг, как безголовый цыпленок, хлопала крыльями и размахивала какой-то запиской.

– Наконец-то! Роешься в грязи, когда у нас горе!

Питекантроп замычал.

– Наш Господин собрался и ушел! Я заметила, что вечером он был сам не свой, а утром я нашла у него на старинном бюро эту записку! – Она сунула ее под нос Питекантропу.

Тот застонал – как они любят портить бумагу этими загадочными закорючками!

Госпожа Хохлатка вздохнула:

– У тебя было три миллиона лет, чтобы научиться читать! Здесь сказано, что Господин пошел в этот мерзкий лес! Один! Он написал, что не хочет подвергать нас опасности! Опасности? А если он повстречает домашнего живодера или, того хуже,– дикое животное? А если почтенный дилижанс вечером тронется в путь? Мы же навсегда потеряем нашего Господина! И он забыл свой ингалятор от астмы! – Госпожа Хохлатка начала всхлипывать, вытирая глаза фартуком, и это зрелище разрывало гигантское сердце Питекантропа.– Сначала его сказка, потом его ручка, а теперь он и сам потерялся!

Питекантроп умоляюще замычал.

– Ты… ты уверен? Ты сможешь отыскать следы Господина в этом коварном лесу?

Питекантроп замычал с надеждой.

***

Я слышу – внизу входит Бунтаро.

– Сейчас! – кричу я.– Спускаюсь!

Пробило два часа – сегодня последний день моего изгнания. На меня снова навалилась усталость – прошлой ночью шел дождь, и его толстые пальцы, барабанящие по клавишам крыш, мешали уснуть. Мне не давала покоя мысль, что кто-то где-то пытается разбить окно. Я аккуратно складываю страницы рукописи на старинном бюро, восстанавливая прежний порядок, и осторожно пробираюсь к люку. Кричу вниз:

– Извини, Бунтаро! Я зачитался!

Прощай, обитель сказок! Спускаюсь в гостиную. Там никого нет, но, обернувшись, я вижу темную фигуру, загородившую дверь у меня за спиной. Сердце комком застревает в горле. Это женщина средних лет, которая без тени страха, с любопытством изучает меня. У нее короткие волосы, просто подстриженные и седые, как у директора школы, который постоянно ждет неприятностей. Одета она неброско и безлико, как модель из почтового каталога. Мимо нее можно пройти раз сто и не заметить. Если только она вдруг не окажется в вашей гостиной. Она очень похожа на сову, и видно, что жизнь оставила на ней свои шрамы. Она смотрит на меня не отрываясь, как будто непрошеный гость – это я, а она находится здесь по праву и ждет, чтобы я объяснил свое появление.

– Кто вы такая? – в конце концов выговариваю я.

– Вы приглашали меня, Эйдзи Миякэ.– Вот голос ее забыть будет трудно. Надтреснутый, как шорох тростника, сухой, как от жажды.– И я пришла.

Она сумасшедшая?

– Но я никого не приглашал.

– Нет, приглашали. Два дня назад вы выслали приглашение на мой почтовый ящик.

Она?

– Детектив Морино?

Она кивает.

– Меня зовут Ямая.– Она обезоруживает меня улыбкой, столь же доброжелательной, как удар кинжала.– Да, я женщина, а не мужчина в женском платье. Быть невидимой – главное из тех качеств, которые необходимы в моей работе. Но я здесь не затем, чтобы обсуждать мой modus operandi, так? Вы не предложите мне сесть?