Обещание - Пиколт Джоди

— А теперь скажите, чем я могу помочь? — спросила она, решительно подтягивая табурет для себя.

Селена открыла блокнот.

— Я бы хотела поговорить об Эмили Голд, — ответила она. — Насколько я понимаю, вы были ее учителем рисования?

Ким печально улыбнулась.

— Да. Она была моей самой любимой ученицей.

— Я слышала, у нее был талант к рисованию, — подтолкнула ее к разговору Селена.

— О да! Знаете, она нарисовала декорации для клуба театралов. А в прошлом году выиграла художественный конкурс среди учащихся всего штата. Мы надеялись, что она поступит в колледж изобразительных искусств, замахивались даже на Сорбонну.

А вот это уже интересно. Давить могли не только родители — и ребенок чувствовал себя подавленным.

— Вы когда-нибудь чувствовали, что Эмили боится не соответствовать ожиданиям других людей?

Учительница рисования нахмурилась.

— Не знаю, был ли кто-то настолько требователен к Эмили, как она сама, — ответила Ким. — Многие талантливые личности стремятся добиваться совершенства во всем.

Селена откинулась назад, терпеливо ожидая, что Ким объяснит свои слова.

— Лучше приведу пример, — сказала учительница.

Она встала, отправилась в глубь класса и вернулась с полотном средних размеров, на котором был сделан набросок Криса.

Эмили Голд была не просто хорошей художницей, она явно была талантлива.

— Вот, пожалуйста. Узнаете Криса?

— А вы с ним знакомы?

Учительница пожала плечами.

— Немного. Через меня прошли все старшеклассники, в девятом я недолго у всех вела уроки живописи. Те, кто заинтересовался, записались на мои занятия живописью, остальные сказали «адьё». — Она печально улыбнулась. — Крис первым бы поспешил на выход, если бы не Эмили.

— Он тоже стал посещать ваши занятия?

— Господи, нет, конечно. Но он частенько наведывался, когда у него не было занятий, чтобы попозировать Эмили. — Она подняла руку к картине. — Вот один из множества рисунков.

— Вы всегда присутствовали в классе?

— По большей части. Я была поражена, насколько зрелые у них отношения. Когда работаешь учителем, часто видишь, как хихикают и обнимаются в коридорах, но отношения, которые связывали этих двоих, — редкость.

— Не могли бы вы объяснить подробнее?

Ким провела пальцем по губам.

— Думаю, самый наглядный пример — сам Крис. Он спортсмен, всегда находится в движении. Тем не менее он не возражал против того, чтобы несколько часов просидеть практически не шевелясь только потому, что его попросила об этом Эмили. — Она подняла картину с намерением отложить в сторону, но потом вспомнила, зачем, собственно, ее приносила. — Ах да, совершенство во всем. Видите? — Она вгляделась в полотно, Селена последовала ее примеру, но смогла разглядеть лишь наложенную слоями краску. — Эмили, кажется, раз шесть-семь переписывала этот портрет, работала над ним несколько месяцев. Говорила, что не может точно уловить его черты. Помнится, Крис, который чертовски устал позировать, сказал ей, что рисунок — не фотография. Но понимаете, в этом вся Эмили. Если она не может «схватить» портрет таким, каким его видит, значит, работа не годится. — Ким спрятала портрет за стопкой других. — Именно поэтому картина осталась у меня, Эмили не стала забирать ее домой. Честно признаться, я видела, как она уничтожила несколько своих работ, которые получились не совсем такими, как ей хотелось бы: она резала холсты или полностью зарисовывала картины. Я не могла допустить, чтобы эту постигла та же участь, поэтому спрятала ее, а Эмили сказала, что один из сторожей ее куда-то переставил.

Селена сделала карандашом пометку в блокноте, потом вновь подняла глаза на учительницу рисования.

— Эмили была склонна к самоубийству, — сообщила она. — Вам в последнее время не казалось, что она чем-то расстроена, не заметили ли вы каких-то изменений в ее поведении?

— Мне она ничего никогда не говорила, — призналась Ким. — Она вообще редко откровенничала. Она приходила в класс и сразу садилась за работу. Но стиль ее письма изменился. Я думала, она просто экспериментирует.

— Не могли бы вы показать мне ее работы?

Последняя работа Эмили стояла у мольберта рядом с большим окном.

— Вы ведь видели, как она изобразила Криса, — сказала Ким, словно пытаясь все объяснить.

Последняя картина Эмили была в красно-черных тонах. С холста скалился парящий в небе череп; сквозь пустые глазницы проглядывало пронзительно-голубое небо, подернутое тучами. Между желтых зубов свешивался язык — совсем как настоящий.