Расщелина - Лессинг Дорис Мей

А почему орлы взялись доставлять беглецам младенцев вместо того, чтобы съедать свою добычу? Дело в том, что мальчики ловили рыбу для орлов, раскладывали ее на траве. Орлы избавлялись от своей орущей ноши и принимались за рыбу. Много рыбы водилось тогда в реке, разная рыба, в том числе и очень большая. Орлы лакомились свежей рыбой и относили ее птенцам.

Вторая волна монстров не страдала от отсутствия материнской любви. Младенцев вылизывали и выкармливали оленихи, как с братьями, они играли с оленятами. Во время кормления они укладывались вместе, рядышком. Никаких сосудов, горшков и мисок еще и в помине не было. Позже появились выдолбленные тыквы, морские раковины. В реке водорослей росло намного меньше, чем в море, но ребята выросли, а берег моря находился в непосредственной близости. Они выходили на побережье на некотором удалении от пещер племени Расщелины. Долгое время мальчики не знали, что, пройди они немного по пляжу — они выходили на пляж, а не к голым скалам, в которых обитало племя, — они бы встретили своих мучительниц.

С моря мальчики приносили раковины, водоросли, морскую рыбу. И предлагали все это друзьям-оленям. Водоросли тем пришлись по вкусу, но вот рыбу и моллюсков олени отвергли.

Но даже с помощью оленей трудно было выкармливать младенцев. Орлы приносили все новых монстров, уже не изуродованных. Они несли вахту на скалах и, заметив нового монстра, немедля бросались на его спасение.

Некоторых монстров, вероятно, прятали в пещерах, но попробуйте сдержать энергичного мальчугана, если только вы его не привяжете. А привяжи его — такой поднимется вой! Если малыш сбегал, старухи чувствовали облегчение. Теперь уже молодые мамаши больше не утаивали себе живых игрушек, племя вернулось к старой практике: если орлы упускали момент рождения мальчика и не отбирали его сразу, младенца относили на скалу Убиения, где он и дожидался огромной птицы.

Вскоре за горами сложилась община молодых парней. Количество их нам неизвестно, хроники этого не уточняют. Время шло, первые из прибывших стали уже взрослыми молодыми людьми. Выпуклости на телах, висящие шишки и кишки очень занимали их носителей. Конечно, все знали, что по трубке выливается из тела моча.

Что такое старость, никто из них не представлял, дожить до старости им вряд ли было суждено. Бурная река, хищники в лесах… Один умер от болезни, другой от несчастного случая… в хрониках не сообщается, от какого именно. Они записали, что смерть эта вызывает вопросы. Они видели, что смерть всегда рядом. А кто заменит их после смерти? Племя Расщелины имело силу рожать, а они этой силы были лишены.

Монстры — или лучше трубки, этот термин хоть как-то соотносился с сутью их отличительного признака — забеспокоились о притоке новых младенцев. Что будет, если орлы вдруг перестанут приносить детенышей? Вопрос возник и требовал ответа. Там, на берегу — некоторые из мальчиков это хорошо помнили — племя Расщелины рожает себе подобных и монстров. А здесь?

Сколько продолжались эти сомнения, мы не знаем. Песни ранних мужчин были их историей. Они пели о времени, которое младенцами провели у Расщелины, пели о жестокостях тех, кто дал им жизнь. Пели о бегстве от мучений и страха в эту долину, где орлы были им друзьями, где оленихи давали молоко, где в реке в изобилии водилась рыба, которую можно было поймать также и в море, совсем недалеко. Теперь их убежища больше не напоминали кучи палок. Они выросли храбрыми и сильными, однако у них не было силы давать новую жизнь.

Дикими и беспокойными были первые самцы человека, наши столь отдаленные предки, не боялись узнавать новое, углублялись в леса, изучали остров, о величине которого пока что не имели представления. Они исследовали реку, ее притоки, малые реки и совсем крохотные ручьи и ключи. Узнали повадки опасных животных, научились их успешно избегать, а затем и убивать, употреблять в пищу. Оленей они никогда не убивали, олени — их друзья, олени — доброта, нежность и пища. Они обустроились, откормились, свободно двигались по округе. Их родительницам такое и в головы не приходило.

Немало беспокойства доставляла монстрам их мужественность. Она гнала куда-то — неизвестно куда. Монстры применяли всевозможные уловки, чтобы обмануть свою мужскую природу, включая привлечение некого животного — конечно же, не оленя. Использовать своих кормилиц, чуть ли не матерей, они, разумеется, не стали. Слов «мать» и «отец», понятное дело, еще не было в их словаре. Они не знали, что могли сами стать отцами. Они понимали, что они не олени, хотя любили оленей. Слова «любовь» они тоже, скорее всего, не знали.