Терракотовая старуха - Чижова Елена

– Хорошо. Значит – во вторник. Желаю удачи с пробником.

– Спасибо, – абонент дает отбой.

– Это кто? Папа? – дочь поднимает с пола мою вязаную шапку. – Что-нибудь случилось?

– Ничего. По работе.

– А что такое – пробник? – она забрасывает шапку на вешалку.

– Пробный ЕГЭ.

– А-а-а... Представляешь, вчера нашла демонстрационную версию. По литературе...

– Где?

– Где-где? В Интернете. И, представь себе, прошла. Правда, с одной ошибкой.

– Неужели с одной? – я переспрашиваю недоверчиво.

– А! – Александра машет рукой. – Про этого идиота, Раскольникова.

Я замираю:

– И какой был вопрос?

– Дурацкий. Сколько человек он убил?

– Ну, как... Старуху, ее сестру Лизавету, Лизаветиного нерожденного младенца... – я загибаю пальцы. – Троих.

– А вот и нет! – она смотрит победно. – Не троих, а пятерых. Еще свою мамашу. Она говорила: если с Родей что-нибудь случится, я не переживу.

– Это – четверо. А пятый?

– Му-усик, – она грозит пальцем, – такие вещи грешно не помнить. Пятым он убил себя. Конечно, в переносном смысле. Так что... – разводит руками. – Вот тебе и отмщение, и Аз воздам! Ну? Один-один?

– Что?

Александра встает с дивана:

– Как – что? Счет. Боевая ничья.

Дочь идет к двери.

– Как у Вити? Он разобрался... с кредиторами?

Она оборачивается. В ее глазах занимается отчуждение. Тлеет, как прогоревшие угли:

– Не понимаю. Ну к чему ты это спросила? Разберется. Вопрос времени и денег.

Это – не ссора. И не скандал. Хуже. Раньше этого не было. Даже воюя, мы были заодно. Еще немного, и дочь перейдет на чужую сторону. А я останусь, буду смотреть ей в спину, радуясь, что она поднялась на поверхность. Нашла себя в нашем настоящем...

Я смотрю, как она уходит. На этот раз у нее прямая спина. Спина свободного человека, способного сделать единственно правильный выбор. В конце концов, с ней-то ничего не случилось. Как мать я должна этому радоваться. Я подхожу к стеллажам, уставленным старыми обложками. Радоваться, что мой ребенок не повторит мою никчемную жизнь. Я сама выбрала для нее юридический. Факультет самых нужных вещей. Красивых. Которые можно купить за деньги... Я училась на другом факультете – самых ненужных вещей.

Портреты, висящие на стене, поглядывают заинтересованно. Для них наши разговоры – отличный способ развлечься.

– Вот так, – в тишине я слышу свой голос, звучащий на полтона выше, как всегда, когда мне хочется замести следы. Следы моего очередного поражения. – Вот вам ваша красота. Говорите, спасет мир?.. – этот вопрос я обращаю к ним обоим, как будто они несут солидарную ответственность, как родители, вырастившие никчемных детей.

Телефон играет простенькую мелодию. Я жму на кнопку – SMS от мобильного оператора: «Спасибо за то, что вы с нами...» – сообщение, которое рассылают всем. В новом мире мобильники есть у каждой кошки. Или старухи. Проблема в том, что не каждая – уверенный пользователь.

«Зачем я назначила на вторник? Надо было сразу. Воспользоваться случаем, чтобы отказать».

В ванной шапка пены. Александра лежит с закрытыми глазами.

– Что? – она сдвигает наушники.

– Как позвонить обратно?

Она протягивает мыльную руку. Я снимаю с крючка полотенце. Сначала – вытереть руки, потом уже браться за мобильный.

– Обратно, – она жмет на клавиши. – Обратно не выйдет. Последний номер не определяется. Твой абонент пожелал остаться неизвестным. Anonymous call.

Когда дочь была маленькой, я водила ее в Эрмитаж. Парадная лестница, темные полотна на стенах, белизна мрамора, тяжелые египетские саркофаги. Однажды мы подошли к витрине, той самой, с беременной старухой. Терракотовая старуха, толстая и уродливая, протягивала руку, словно просила милостыню. «Какая некрасиивая, – дочь протянула разочарованно, – фу!»

Ребенок ни в чем не виноват. Я должна была объяснить. Но я смолчала. Сделала ошибку. Упустила момент. Но разве я знала? Откуда мне было знать, что связным остается только прошлое, которое можно осмыслить, разложить по полочкам. Расставить, как старые книги. Настоящее – та же помойка. Мысли, приходящие в настоящем, похожи на обрывки и лоскутки.

Салат оливье

Картошка, морковка, свекла. Горка крутых яиц. Все сварено и очищено. Осталось только покрошить. Заправить я успею позже. Салаты опасно держать заправленными: если перестоят, можно травануться.

Все-таки мне попались мягковатые огурцы. К тому же слегка припахивают бочкой. В оливье это не будет заметно. Майонез – проверенный соус. Перешибет любой запашок.