Бегущий за ветром - Хоссейни Халед

– Твой отец любил хорошую шутку, – сказал Кабир.

– А ведь правда.

Я с улыбкой вспомнил, что первое время даже американские мухи пришлись Бабе не по душе. Сидя на кухне с мухобойкой, он с отвращением смотрел на зловредных насекомых, суетливо ползающих по стене и с поспешным жужжанием перелетающих с места на место, а потом прорычал:

– В этой стране даже мухи куда-то торопятся!

Часам к трем дождь перестал, но небо по-прежнему хмурилось. Подул холодный ветер. Народу прибавилось. Афганцы поздравляли друг друга, обнимались, целовались, делились угощением. В мангалах разожгли угли, далеко разнесся запах куриного кебаба и чеснока. Поставили кассету с каким-то новым, неизвестным мне певцом. Весело кричали дети, один Сохраб неподвижно стоял возле урны в своем желтом дождевике и смотрел вдаль.

Немного погодя, когда бывший хирург подробно рассказывал мне, как они с Бабой вместе учились в восьмом классе, Сорая дернула меня за рукав:

– Погляди-ка, Амир!

Штук шесть воздушных змеев парило в воздухе – желтые, красные и зеленые пятна на сером фоне.

Продавец змеев расположился неподалеку от нас.

– А ты не хочешь поучаствовать? – спросила жена.

Я подумал. Передал ей чашку с чаем. Подошел к продавцу и указал на желтого змея, обтянутого тканью.

– Солинау мубарак, – пожелал мне торговец, принял двадцатку и вручил деревянную шпулю с намотанной лесой.

– Вас тоже с Новым годом, – ответил я, проверяя на прочность покрытый «жидким стеклом» шпагат. Метод проверен еще мной и Хасаном: зажать лесу между большим и указательным пальцем и как следует дернуть. Из пореза сразу же показалась кровь. Продавец ухмыльнулся. Я улыбнулся ему в ответ.

Сохраб так и стоял около урны, только теперь глядел в небо. Со змеем в руках я подошел к нему.

– Нравится материал? – спросил я. Сохраб посмотрел на меня, на змея, потом опять на небо. Волосы у него были совсем мокрые, даже струйки по щекам стекали.

– Я где-то читал, что в Малайзии при помощи воздушных змеев ловят рыбу, – сказал я. – Ты об этом наверняка не знал. К змею привязывают леску с крючком, и он летит себе над мелководьем. Тень на воду не падает, и рыба не пугается. А в Древнем Китае генералы посылали войскам приказы на змеях. Это правда. Я тебя не обманываю. Я показал мальчику окровавленный палец:

– Тар – в отличном состоянии.

Краем глаза я видел, что Сорая наблюдает за нами из-под навеса, руки стиснуты на груди. В отличие от меня, она постепенно оставила попытки заинтересовать чем-то мальчика. Вопросы без ответа, пустые взгляды, молчание – все это было ей слишком больно, и она решила подождать лучших времен. Вдруг что-то сдвинется.

Я послюнил палец и выставил руку вверх.

– Твой отец просто топнул бы ногой и посмотрел, куда полетит пыль. Он много таких штучек знал. – Я опустил руку. – Ветер вроде западный.

Сохраб в молчании смахнул капельку воды с мочки уха и переступил с ноги на ногу.

Сорая как-то спросила у меня, какой у него голос. Я сказал, что и сам уже забыл.

– Я тебе не говорил, что твой отец лучше всех бегал за змеями в Вазир-Акбар-Хане? А может, и во всем Кабуле, – продолжил я, тщательно привязывая лесу к петельке посередке крестовины. – Все соседские мальчишки ужасно ему завидовали. Он даже в небо не смотрел, когда бежал. Говорили, он следует за тенью змея. Но я-то его знал лучше. Он не гнался за тенью. Он просто… знал, где змей упадет.

Сразу пять змеев взмыли в небо. Люди с чашками в руках задрали головы.

– Поможешь мне запустить его? – спросил я. Сохраб глянул на змея и опять уставился в небо.

– Ладно, один справлюсь.

Я ухватил шпулю левой рукой и отмотал фута три шпагата. Желтый змей, лежащий на траве, вздрогнул.

– Тебе предоставляется последняя возможность.

Но Сохраб не сводил глаз с двух змеев, парящих высоко над деревьями.

– Ну что же. За дело.

И я сорвался с места и зашлепал по лужам, зажав в кулаке конец лесы и стараясь держать змея высоко над головой. Как давно я не запускал змеев! Вот уж, наверное, посмешище-то. Шпуля в левой руке потихоньку разматывалась, леса резала в кровь правую руку. Ветер подхватил змея, и я ускорил бег. Еще порез, и еще. Шпуля быстро завертелась.

Все, дело сделано. Можно остановиться, перевести дух. И посмотреть на небо.

Мой змей маятником качался в вышине из стороны в сторону, слышался тихий шелест, будто бумажная птица машет крыльями. Кабульские зимы так и ожили у меня в памяти. Мне опять было двенадцать лет, и все старые навыки ко мне вернулись.