Психодел - Рубанов Андрей

Катя ждать не стала – слишком спешила пожить красивой жизнью хотя бы несколько часов. Выпрыгнула из штанов, схватила Кирилла за необходимую ей часть тела и получила всё, что нужно. Многие взрослые девушки в маленьких провинциальных городах не ждут милостей от природы. При первой же возможности сами вцепляются в шоколад, фрукты и мошонки.

Наконец, он не выдержал.

– Переключи, – попросил он, – не могу слушать завывания этой шалавы.

– Сейчас все такие, – сказала Катерина. – Не будешь шалавой – ничего не получишь.

И отправила в рот огромный кусок дыни.

Она глотала деликатесы и фрукты в огромных количествах. Наедалась впрок. Приходила раз в неделю, чаще – боялась, муж подозревал ее и несколько раз пытался побить. Кирилл посоветовал ей взять нож и пообещать благоверному большие проблемы, Катерина послушала и попробовала, но не помогло: муж не испугался. «Значит, плохо сказала, – заметил Кирилл. – Ножичек-то – не главное».

– Да, – грустно сказал он, – шалавы еще хуже людоедов. Зубами в мужские яйца вгрызаются. Если бы я был женщиной, стал бы конченой шалавой, отрывал бы, сушил и на стенку вешал... Мяса хочешь?

– Хочу, – сказала Катерина. – Но не могу больше.

Вернулась Виктория. Подмигнула подруге, посмотрела на Кирилла, пожала плечами. Вместо ответа Кирилл двинул по столу тарелку с бараниной.

Когда провожал обеих – взял Катерину за талию, велел:

– Покажи кошелек.

– Не надо, – гордо ответила Катерина. – У меня всё нормально.

– Покажи!

В кошельке было пусто.

– У меня все есть, – сказала женщина – Просто... От мужа прячу.

– Не ври мне.

– Я же сказала, дома спрятано.

Кирилл поместил в кошелек несколько тысячных купюр, поймал благодарный взгляд неверной жены непутевого мужа, посмотрел, как обе поблядушки спускаются по лестнице, оглушительно стуча каблуками и пересмеиваясь: сытые, пьяные, удовлетворенные, даже Виктория, не получившая удовлетворения, выглядела вполне удовлетворенной. «С мужа получит», – небрежно подумал Кирилл, закрывая дверь и проходя в спальню.

Сладкий мальчик сидел в разоренной постели, голый по пояс. Если бы не серое лицо – выглядел бы моделью, рекламным полубогом, секс-идолом. «Бедная Вика, – усмехнулся Кирилл про себя, – такое тело – и никакой пользы».

– Эх ты, – сказал он. – Подорвал мою репутацию.

Как все мужчины, пережившие неудачу, Борис был мрачен и кривил губы.

– Я же говорил: не хочу никаких баб.

«Конечно, – подумал он. – Какие тебе бабы после дозы нембутала?»

– Вставай, – сухо произнес Кактус. – Если честно, Борис, я в шоке. Я подогнал тебе одну из лучших своих женщин. И вообще, план был отдать тебя обеим, понял, нет? Таких мамашек нельзя не захотеть. Это не малолетки, не студентки, ищущие женихов. Это взрослые женщины, уважающие реальный отдых. Это настоящие самки, прямые, честные. У них мужья, дети. Веселые неудачницы, у них ничего нет, они живут в хрущевках, они давно про себя всё поняли. Секс – это единственное их удовольствие. Они ходят ко мне, как на праздник. Вставай!

Он шагнул вперед, поднял с пола одеяло. Повысил голос.

– Оказывается, Борис, я тебя совсем не знал. Я думал, ты крепче. А ты из-за мелкой неприятности превратился в кусок говна. Тебя друг в гости позвал! Стол накрыл! А ты сидишь весь в соплях и ноешь. «Не хочу», «не буду»... Щенок ты, понял, нет? Зря ты так со мной. Мне пятый десяток, я всё видел, но такого не видел. Я тебя подтянул, я тебе помогал, я тебя уважал, как себя... А сейчас вижу – не за что уважать. Не тянешь ты! Ничего у тебя не выйдет, будешь до старых лет ныть и плакать, а люди будут вытирать об тебя ноги. Правильно Мила говорила: слабак ты.

Борис поднял злые глаза.

– Мила... говорила?

– Да, Мила. Сидела вот тут, где ты сейчас сидишь, и говорила. И еще много чего другого наговорила. Не верит она в тебя. И правильно делает.

– Она... – сладкий мальчик медленно вытянул руку, согнул палец, указал им на кровать, – здесь... была?

– Была. И не один раз.

– И она... с тобой...

Кактус кивнул.

– Знаю, тебе неприятно это слышать. Сама приходила. Сама ко мне полезла. Сама разделась, мамой клянусь. Пришлось уступить хорошей женщине. Не выгонять же ее пинками? Сказала, что с тобой сама разберется, сама расскажет, когда время придет...

Борис медленно встал с постели, надвинулся.

– О, – весело сказал Кактус. – Теперь он глазами сверкает. Не сверкай, сынок! Она всё правильно сделала. И я тоже. Она сильная девочка, она мне симпатична. А ты, если хочешь быть ее достойным, должен...