Бегство от волшебника - Мердок Айрис

— Вот как… — Роза почти с состраданием покачала головой. — А он видел?

— У меня нет от него секретов.

— Он видел? — повторила вопрос Роза.

— Да, — сообщил Кальвин. — Сделать снимок мне было приказано. — Теперь он смотрел прямо Розе в глаза, смотрел почти весело.

— Я вам не верю, — с тихой улыбкой, словно скорбя о ком-то, отозвалась Роза.

— В вашей семье сплошные упрямцы! — заметил Кальвин. Он начал ходить туда-сюда по ту сторону стола, будто собирался пуститься в танец. — Но этот крохотный снимочек помог провернуть массу работы! — бодро воскликнул он.

Улыбка на губах Розы совсем погасла.

— Вы… показали фото Хантеру? — спустя мгновение спросила она.

Подняв и опустив брови, Кальвин кивнул: «Хантер очень не хотел, чтобы некто увидел это фото!»

— Значит, вы не только пытались шантажировать меня одной историей, а Хантера противоположной, но еще и имеете дерзость в этом признаваться? Поразительно!

— Именно! Именно! — горячо подтвердил Кальвин. Он не мог устоять на месте. — Да! Да! — Он прямо готов был выскочить из себя от восторга.

Роза прижала ладонь ко лбу: «Это невозможно…»

— Ну почему же невозможно? — вскричал Кальвин, — Ведь правды, одной какой-то правды, ее ведь нет! И символы мы наделяем значением исключительно в соответствии с нашими глубочайшими желаниями. Так уж мы, люди, устроены. Реальность — это шифр со многими разрешениями, и каждое из них верно.

— Что это вы так разоткровенничались? — поглядела на него Роза. — Смотрите, растеряете могущество.

— Могущество? — мгновенно подхватил Кальвин. — Думаете, эти механические изобретения и есть могущество? Я вам и вашему брату зла не причинил, а как раз наоборот — именно я вооружил вас пусть смешным, но все же поводом для того, чтобы вы смогли действовать, как вам хочется. Истина лежит глубже, глубже. И всегда было так! — Он говорил с энтузиазмом, перегибаясь к ней через стол.

— Да вы сумасшедший! — прокричала Роза. — Я вам не верю. И в любом случае то, что вы показали, не имеет значения, совсем не имеет значения. Не могу понять, почему вы считаете, что людям недоступна правда? — Она закрыла лицо руками, но чувствовала на себе острый взгляд Кальвина, будто лезвие проникающий в нее, ищущий слабое место. — И это все, что вы собирались сказать? — спросила она. Голос у нее начинал дрожать.

— О, нет! — ответил Кальвин. Спокойствие возвращалось к нему. Теперь он стал похож на элегантного, предупредительного ведущего какой-то по-прежнему сложной игры. — О, нет! Это была всего лишь увертюра, цель которой — погрузить вас в нужное, так сказать, настроение. Хорошо, согласимся, что прежнее не имеет значения. Ведь в мою задачу, дорогая моя мисс Кип, входит просто довести до вашего сведения несколько небольших фактов. Затевать дискуссию, в чем-то убеждать — к этому я вовсе не расположен. Итак, теперь, с вашего разрешения, перейдем к факту номер два.

Он извлек из кармана пальто экземпляр «Ивнинг ньюс», аккуратно развернул его и положил на стол перед Розой. На первой странице была изложена история самоубийства Нины.

Роза пододвинула газету к себе. «Я не знала… об этом», — проговорила она.

Гибель Нины газета истолковывала в свете поднятого недавно вопроса о положении определенной категории иммигрантов, к числу которых, очевидно, принадлежала погибшая.

— Весьма печально, не так ли? — произнес Кальвин.

Отчасти ради самой себя Розе именно сейчас нужно было увидеть его лицо. Но напрасно она подняла глаза: слезы застилали все.

— Но… власти ей бы ничего не сделали? — сумела она выговорить сквозь слезы, но достаточно ясно.

— В том-то и суть трагедии, — сказал Кальвин. — Конечно, ничего бы ей не сделали. В конце концов, это же Англия. Вспомните королеву из «Алисы». Головы-то у всех остались целы. Напишут в «Таймc», в парламент. Никто из иммигрантов не будет выслан. Ну, один-два, чувствующие за собой какую-то вину, возможно, и скроются, но у остальных не будет никаких неприятностей. И у Нины все обошлось бы, просто предложили бы оформить ряд новых документов. И кто-то должен был ей все это объяснить.

— Но кто знал, что она пойдет на такое… — утирая слезы тыльной стороной ладони, откликнулась Роза.

— Она жила в таком одиночестве, — заметил Кальвин, — в ужаснейшем, и в любом случае была близка к отчаянию. — Говоря это, он наклонялся к ней и произносил слова ясно и отчетливо. — Кто-то должен был объяснить положение дел, кто-то, понимающий ситуацию. А так вот, всеми заброшенная, она и решилась…