Сын цирка - Ирвинг Джон

— Джулга, меня укусил призрак! — закричал Дарувалла.

— Что такое, дорогой? — подбежала к нему жена. — Ты что, сам себя укусил? — спросила она с явным неудовольствием.

— Это — чудо! Признак сумасшедшей женщины, укусившей святого Франциска, приходил сюда! — закричал Фарук.

— Не богохульствуй, прошу, — остановила его жена.

— Я не богохульник, а глубоко верующий человек, — воскликнул доктор.

Дарувалла попытался шагнуть правой ногой, однако боль в большом пальце оказалась настолько резкой, что он с криком упал на колени.

— Потише, не то разбудишь детей и всех в отеле! — осуждающе сказала Джулия.

— Боже милостивый! Я верю в тебя, Боже! Пожалуйста, не мучай меня больше! — шептал Фарук, погружаясь в гамак и обнимая себя обеими руками.

— А что, если они придут отрезать мою руку? — спросил он жену.

— Думаю, ты съел что-то несвежее. Может быть, тебе приснился пластмассовый член? — поинтересовалась Джулия, чувствуя в эту минуту отвращение к мужу.

— Это тебе приснился пластмассовый член. Здесь произошло нечто, вводящее меня в лоно церкви, а ты думаешь о большом члене, — зло парировал Фарук.

— Я думаю о том, что реакция у тебя очень своеобразная, — не согласилась жена.

— Со мной случилось нечто таинственное, сверхъестественное, — настаивал Дарувалла.

— Не понимаю, что сверхъестественного ты здесь нашел? — произнесла Джулия.

— Посмотри на мой палец! — крикнул доктор.

— Может, ты укусил его во сне, — предположила жена.

— Джулия! Я-то думал, ты уже давно христианка, — с осуждением произнес Дарувалла.

— Да, но я не кричу и не стенаю по этому поводу, — ответила женщина.

Джон Д появился на балконе, не подозревая, что приключившееся с доктором «нечто» чуть было не произошло с ним самим, но с несколько другим продолжением.

— Что происходит? — спросил молодой человек.

— Выяснилось, что спать на балконе небезопасно. Что-то укусило Фарука. Возможно, какое-то животное, — пояснила Джулия.

— Здесь след укуса человеческих зубов! — объяснил доктор.

Джон осмотрел укушенный палец с обычной тщательностью.

— Может, это сделала обезьяна? — предположил он.

Доктор свернулся калачиком в гамаке, решив отвечать молчанием на все нападки жены и любимого молодого друга.

Утром Джулия с дочерьми и Джон завтракали на террасе под балконом. Временами они поднимали глаза и смотрели вверх по лианам на то место, где предположительно лежал обиженный Фарук. Но Дарувалла нисколько не обиделся, а молился, лежа в гамаке. Поскольку у него не было опыта чтения молитв, это напоминало стандартный внутренний монолог члена религиозной конфессии, который чего-то боится.

— О Боже! Не отбирай у меня руку. Палец уже убедил меня в твоем существовании и мне больше не нужно новых доказательств. Ты покорил меня с первого раза, о Боже! Пожалуйста, оставь в покое мою руку!

Несколько позднее сифилитический разносчик чая в холле отеля решил, что он слышит голоса с балкона второго этажа, где жил Фарук, но поскольку Али Ахмед имел репутацию почти совсем глухого человека, все посчитали, что ему всегда слышны какие-то «голоса». Однако Али на самом деле услышал молитвы доктора, так как ближе к полудню Дарувалла стал бормотать вслух, а тональность его бормотания оказалась в диапазоне звуков, доступных сифилитическому подавальщику чая.

— Я очень сожалею, что обидел тебя, о Боже! Очень, очень сожалею, поверь мне! Я не хотел ни над кем издеваться, а только баловался. Святой Франциск, ты тоже прости меня, — интенсивно бормотал доктор.

Необычно громко лаяли собаки — тональность молитв доктора совпадала и с диапазоном звуков, которые слышали эти животные.

— Я — хирург, Господи! Мне нужна рука, мне нужны обе руки! — стонал доктор.

Дарувалла не хотел покидать гамак, в котором его посетило озарение, а Джулия и Джон все утро строили планы того, как помешать доктору и следующую ночь провести на балконе. Позднее днем, когда страх поутих, Фарук частично пришел в себя. Он сообщил Джулии, что хочет стать «просто христианином», то есть для него совсем не обязательно становиться католиком. Может быть, Джулия считает, что ему лучше стать протестантом? А если остановиться на англиканской церкви?

Джулия очень испугалась глубины и многоцветности укусов на пальце. Она опасалась бешенства, несмотря на то, что кожа на пальце осталась целой.