Сын цирка - Ирвинг Джон

Дарувалла позвонил Пателу домой, имея немного времени до возвращения Джулии. Он знал, что по всему штату Гуджарат и в Африке насчитывалось немало людей с такой фамилией. В Найроби он знал Патела — привратника и Патела — работника универмага, но лишь один из его знакомых с такой фамилией работал в полиции. В этот момент ему улыбнулось счастье: телефонную трубку сняла Нэнси.

— Алло, — только и сказала женщина.

Но и этого было достаточно, чтобы узнать ее голос. Дарувалла потерял дар речи, однако его молчание не удивило женщину.

— Это доктор? — произнесла она в знакомой манере.

Дарувалла представил, что глупо вешать трубку, однако еще секунду он не знал, как действовать. По опыту своего долгого и счастливого брака с Джулией доктор знал, что невозможно объяснить, почему люди хотят быть вместе. Если бы он был в курсе того, что отношения Нэнси и Патела начинались с пластмассового члена, он бы признал, что ничего не понимает в проблеме полового влечения и взаимозависимости полов. Дарувалла предполагал, что в основе их связи лежит интерес представителей разных рас друг к другу. Фарук и Джулия на себе почувствовали эту особенность. Странный случай с Нэнси и полицейским Пателом доктор объяснил тем, что за разгульной внешностью женщины скрывалась невинная душа. Вероятно, американка мечтала встретить такого полицейского. А Пател мог полюбить ее за белую кожу — ведь он любил кожу такого же цвета у Джулии, хотя она и не была блондинкой.

Исследования доктора, занимающегося созданием сценариев о полицейских, так и не помогли ему выявить характерную черту многих из них — любовь к чистосердечному признанию. Бедный Вайджей Пател высоко ценил добровольные признания преступников, а Нэнси от него ничего не скрыла. Она начала с того, что вручила полицейскому пластмассовый член.

— Вы были правы. Эта штука раскручивается, однако резьба оказалась залита парафином. Я не знала, что она разделяется на две части. Это я провезла через таможню. — Пока инспектор подсчитывал деньги, Нэнси продолжила свой монолог. — Их было больше, но одну часть Дитер истратил, а другую украли. — После небольшой паузы американка сказала: — Произошло два убийства и один раз на теле жертвы нарисовали картинку.

После этого американка рассказала ему абсолютно всю свою историю, начиная с университетских игроков в футбол. Однако люди влюбляются друг в друга и по еще более странным причинам.

— Алло? Вы будете отвечать? Это доктор? — теряя терпение, произнесла в трубку Нэнси, так и не услышав ни одного звука от человека на другом конце провода.

Во всем медлительный Дарувалла знал, что на такой вопрос нельзя не ответить, однако он бы не хотел, чтобы его оскорбляли. В уме тайного сценариста промелькнуло множество глупых ответов, из серии текстов за кадром, сказанных голосом сильного мужчины. Что-то в таком духе: «Случилось неприятное событие, однако сейчас происходит нечто еще более неприятное. Женщина получила по заслугам, так как она могла что-то знать. Настало время выложить на стол все карты».

Многолетняя карьера посредственного сценариста не подсказала ему, что следовало отвечать Нэнси, а после двадцатилетнего перерыва трудно было придерживаться радостного тона. Однако доктор постарался взять себя в руки.

— Итак, это — вы! — произнес он.

Американка на другом конце провода, словно ждала от него исповеди. Но почему? Это нечестно. Зачем ей нужно, чтобы он чувствовал себя виноватым? Может быть, Нэнси не понимала юмор? Однако Дарувалла все же остался верен себе.

— Ну, как нога? Сейчас получше? — спросил он.

14. ДВАДЦАТЬ ЛЕТ

Настоящая женщина, ненавидящая женщин

Пустота глупой шутки соответствовала тишине в телефонной трубке, поскольку Нэнси ему не ответила. Ее молчание напоминало паузы, возникающие при звонках на огромное расстояние.

— Это он, — сказала американка, обращаясь к кому-то.

Ее голос уже не гремел, она постаралась рукой прикрыть трубку. Фарук не мог знать, насколько события прошедших лет усмирили энтузиазм женщины.

Двадцать лет назад она предстала перед молодым инспектором Пателом с великолепной решимостью не только отдать ему пластмассовый член и рассказать о преступлениях Дитера, но и убедить полицейского в своем желании изменить жизнь, исправить все допущенные ошибки. Она обрисовала свои чувства настолько энергично, что примерный инспектор на длительное время замолчал. Как и предполагала американка, ей удалось вызвать у этого мужчины непреодолимое к себе физическое влечение, однако он не давал волю чувствам — Пател был не только профессиональным детективом, но и джентльменом. Он не шел ни в какое сравнение с придурковатыми футболистами или с наркоманам из Европы. Американка сознавала: если когда-либо и станет возможной физическая близость между ней и инспектором, то именно ей придется сделать для этого первый шаг.