Нам выходить на следующей - Трауб Маша

В Москве жизнь вошла в привычное русло. Алла училась в школе, Екатерина Андреевна работала.

– Мама, а почему к нам Димочка с тетей Лилей не приезжают? – спросила как-то мать Алла.

– Димочка уехал. Далеко. В другой город. А у тети Лили дел много.

Димочка действительно уехал. После развода с Лилей. Хотел куда подальше. Выбрал Нижневартовск. Открыл там свою юридическую консультацию. Кооператив. Дела пошли. Екатерина Андреевна узнала об этом от Лили. Та позвонила после развода. Лиля зла на подругу не держала – все равно получила все, что хотела. Димочка ей и квартиру оставил, и деньги присылал регулярно. Они договорились встретиться. Лиля приехала, села на кухне. Рассказывала: Маратик растет, абсолютно гениальный ребенок. Только его никто не понимает. Лиля его пристроила в спецшколу, английскую. Еле устроила. А там учителя – идиоты. Не понимают, что Маратик – гений, и двойки ему ставят. А к нему нужен подход. Индивидуальный. Да, он ленивый, как все гениальные люди.

– Представляешь, предлагают его в обычную школу перевести! – кричала возмущенная Лиля.

– А ты что?

– А что я? Только успеваю икру да конфеты носить – завучу, директору. Это-то ладно. Дети сейчас такие жестокие. Маратика дразнят. Жиртрестом обзывают. А он же добрый мальчик, ответить не может. И страдает. Приходит из школы и плачет.

– А ты его отдай в спортивную секцию, – посоветовала Екатерина Андреевна.

– Да ты что? От спорта мозги атрофируются.

– Ну не все же…

– Эх, Катя, был бы у тебя мальчик, ты бы меня поняла. С девочками проще. Выйдет замуж и все, свободна.

– Алла ходит в обычную школу, у них там приличный уровень образования.

– Так твоей Алле много и не надо. А Маратику нужна только спец.

– Димочка как?

– Да как? Лучше всех. Никакой ответственности. Гуляй не хочу. Наверняка у него там баба есть. Деньги присылает, лишь бы отвязаться. А на Маратика ему как было наплевать, так и сейчас наплевать. Он с тобой в одну дуду дует – отдай в обычную школу, в спорт. Был бы родной отец – по-другому бы разговаривал.

Алла училась в седьмом классе, когда Димочка опять появился в их жизни.

Он позвонил из Нижневартовска. Было уже поздно. Екатерина Андреевна взяла трубку и даже сначала не поняла, кто звонит.

– Какой Дмитрий? Димочка, о Господи. Где ты? В Москве?

Было плохо слышно, Екатерина Андреевна кричала в трубку. А потом связь вообще прервалась. Она еще долго сидела рядом с телефоном – думала, что Димочка перезвонит, но телефон молчал. Димочка позвонил сразу в дверь. Екатерина Андреевна открыла и опустилась на пуфик в прихожей. На пороге стоял не Димочка, а Дмитрий. От прежнего милого юноши ничего не осталось. Димочка поправился килограммов на двадцать, заматерел, был в костюме и при галстуке. Екатерина Андреевна наконец признала, что они с Димочкой в общем-то ровесники. В руках он держал коробку.

– Где Алла?

– Алла, Димочка приехал! – закричала Екатерина Андреевна.

Алла выскочила из комнаты, побежала навстречу Димочке и в последний момент остановилась. К Димочке она могла броситься на шею и обвить его ногами, а к этому взрослому мужчине – нет.

– Аллочка, смотри, что я тебе привез. – Димочка, казалось, не заметил неловкости.

Он занес коробку в ее комнату и отклеил скотч. В коробке оказался магнитофон. Настоящий. Длинный, двухкассетный, похожий на подводную лодку. Алла о таком даже и не мечтала. Димочка порылся в сумке и достал аудиокассеты. Сверху на стопочку положил конфету «Театральная». Алла засмеялась, засунула конфету за щеку и уткнулась в магнитофон. Димочка пошел на кухню – общаться с Екатериной Андреевной.

– Как ты? Какими судьбами? – Екатерина Андреевна суетилась. Ставила чайник, доставала чашки.

– Нормально. В командировку приехал.

– Какой ты молодец, что зашел. Я так рада тебя видеть.

– Да вот думал: зайти – не зайти?

– Господи, он еще думал. Ну, рассказывай. Как тебя туда занесло?

– Там деньги, понимаешь? И возможностей много. Я там консультацию открыл, через полгода квартиру купил. Трехкомнатную. Лильке деньги посылаю. Не жалуюсь. Может, и ты переберешься? Ко мне.

– Да ты с ума сошел! А Алла?

– А что, там школ нет, по-твоему? Еще лучше, чем московские. Зато за год там заработаешь столько, сколько здесь за три. Подумай. Я тебя к себе возьму – в консультацию. Не захочешь у меня работать, не надо. Другое место найдем. А можешь просто замуж за меня выйти, и тогда вообще работать не надо.

– Димочка, ты изменился. Стал таким брутальным, что ли. Повзрослел. У тебя виски седые. Ты с ума сошел? Какой замуж?

– А вот ты совсем не изменилась. Как была без руля и без ветрил, так и осталась. Я тебе светлое будущее предлагаю, а ты говоришь, что я сумасшедший.

– Ну спасибо.

– Ты прости меня, что я тогда тебя впутал в наши с Лилькой дела. Не хотел ей говорить про нас, само вырвалось.

– Что было, то было.

– Вот и правильно. Я по случаю примирения приглашаю тебя в ресторан.

– Это с удовольствием. Я давно нигде не была.

– Вот и хорошо. Я поеду – у меня дела. Закажи такси и вечером приезжай. Я столик заказал.

Вечером Екатерина Андреевна надела вечернее платье, уложила волосы.

– Ты куда? – спросила Алла.

– С Димочкой, в ресторан. Вернусь поздно. Не жди меня. Ложись спать. Я сама дверь открою.

Екатерина Андреевна вернулась утром. Алла смотрела телевизор и завтракала.

– Ты обещала вернуться поздно, а вернулась рано, – огрызнулась Алла. Она обиделась на Димочку за то, что он не пригласил и ее.

– Алуш, не бурчи. – Екатерина Андреевна была непривычно веселая и возбужденная. – Засиделись. Поздно было ехать. А как ты смотришь на то, чтобы мы в Нижневартовск поехали? К Димочке? Ненадолго. Если не понравится, вернемся.

– Я никуда не поеду. Если хочешь, поезжай одна. Я здесь останусь.

Алла чувствовала – сейчас все зависит от нее. Если скажет «нет» – мать никуда не поедет. Алла и сказала «нет». Но страх был – а вдруг Димочкино «да» перевесит ее «нет»?

Димочка уговаривал Екатерину Андреевну по-своему. В любви признавался. Говорил, что помнит ту их ночь и лучшей ночи в его жизни не было. Алла использовала свои методы – огрызалась, не хотела выходить из комнаты, когда приходил Димочка, бросала трубку, если он звонил. Екатерина Андреевна мучилась. Разрывалась между дочерью и перспективой новой жизни с любимым мужчиной.

– Алка, ну что ты окрысилась? – спрашивал Димочка из-за двери комнаты. Алла взяла медицинский бинт и перемотала между ручкой и спинкой кровати. Чтобы никто не открыл.

– Я не окрысилась. Мне на тебя наплевать. Я не хочу никуда ехать. Могу здесь одна остаться.

– Алла, ты уже взрослая. Ну пойми ты меня. По-живому режешь, – говорила, обращаясь к закрытой двери, Екатерина Андреевна.

– А мне наплевать. Я не поеду.

За дверью сначала все утихло, а потом дверь распахнулась – Димочка перерезал бинты ножом.

– Послушай меня, – начал Димочка, когда вошел. Алла молчала, демонстративно уткнувшись в учебник. – Подумай хоть раз о матери. Нельзя всю жизнь быть такой эгоисткой. Не ломай ей жизнь. Для нее это, может быть, последний шанс. Ты хочешь, чтобы она одна осталась на всю оставшуюся жизнь?

Алла не выдержала:

– Это ты-то – последний шанс? – Они с Димочкой еще в прошлой жизни были на ты. Друзья. – От тебя тетя Лиля сбежала, и мама сбежит. И еще лучше себе найдет. А тетя Лиля говорила, что у тебя есть другая женщина. Вот и живи с ней. А мою маму не трогай.

– Не смей так со мной разговаривать, соплюха.

– И ты не смей меня так называть. Тоже мне нашелся папаша. Как хочу, так и разговариваю. Ты мне – никто. И маме моей – никто. Думаешь, носил мне пластинки, так теперь все можно? Ты знаешь кто? Урод. Придурок. Мерзкий отвратительный придурок! – Алла уже кричала.

В комнату ворвалась Екатерина Андреевна и впервые в жизни ударила дочь. Не просто ударила – лупила по лицу обеими руками, пока ладони не начали гореть. Алла даже не пыталась закрыться или увернуться. Стояла и плакала. Екатерина Андреевна на секунду остановилась, схватила первое, что под руку попалось, – учебник, и принялась лупить дочь учебником.

Остановил рукоприкладство Димочка.

– Катя, хватит. Успокойся, – сказал он и вывел Екатерину Андреевну из комнаты.

Алла тогда сбежала из дому. К однокласснице Ирке. Ирка в соседнем подъезде жила, так что Алла недалеко убежала. И нашли ее быстро. Димочка больно заломил ей руку за спину и привел домой.

Они уехали в Нижневартовск с Димочкой через две недели. Алла эту новую жизнь помнила обрывками.

Помнила, например, кафе-мороженое. Темное и холодное. Но туда ходили все ее новые одноклассники после уроков. Мороженое делалось в огромном автомате, похожем на холодильник. В вафельный стаканчик – не хрустящий, а какой-то размокший – бармен выдавливал плюху ядовитого цвета. Желто-зеленого. Мороженое было невкусным. С комками, прилипавшими к нёбу. Но Алла видела, как его ели ее одноклассники – жадно заглатывая, и тоже жадно глотала.