Четвертый Кеннеди - Пьюзо Марио

– Вы не могли бы принести мне стакан воды «Эвиан»?

Джатни прошел в гостиную и наполнил два стакана, бросив туда немного льда. Один стакан он выпил и вновь наполнил. Вернувшись в спальню, в проникающем из коридора свете, он увидел Розмари, сидящую в постели, плотно завернувшись в простыню. Он протянул ей стакан, она выпростала голую руку и взяла его. В темноте, прежде чем найти ее руку и вручить ей стакан, он коснулся ее тела и обнаружил, что она голая. Пока она пила, Дэвид скользнул в постель, позволив своему халату упасть на пол.

Он услышал, как она поставила стакан на ночной столик, и тогда протянул руку, коснувшись ее тела и ощутив голую спину и мягкие ягодицы. Розмари повернулась и очутилась в его объятиях, ее обнаженные груди прижались к его груди. Она обхватила его руками, и жар тел заставил их, целуясь, отбросить простыню. Поцелуй был очень долгим, ее язык ласкал его рот, он не мог больше сдерживать себя и оказался на ней, ее шелковистая мягкая рука направила его член вглубь своего тела. Они занимались любовью почти молча, словно за ними кто-то шпионил, пока их тела не выгнулись в полете к оргазму, и вот они уже лежали рядом. Потом она прошептала:

– А теперь будем спать.

Она нежно поцеловала его в уголок рта.

– Я хочу видеть тебя, – сказал он.

– Нет, – отозвалась она.

Дэвид потянулся и зажег свет на ее ночном столике, Розмари зажмурила глаза. Она была все так же красива, даже пресытившись своей страстью, лишенная всех косметических ухищрений, этого вечного оружия обольщения, и при невыгодном освещении.

Он предавался любви из физической потребности, это была естественная функция его тела. Ею же двигала потребность сердца и каких-то клеточек ее мозга. И теперь при свете единственной лампочки ее обнаженное тело не выглядело таким сильным. Груди оказались маленькими, с крошечными сосками, вся она стала выглядеть меньше ростом, ноги смотрелись не такими длинными, бедра не столь широкими, ляжки чуть худоватыми.

Она открыла глаза и он промолвил:

– Ты так прекрасна.

Он стал целовать ее груди, а она потянулась и выключила свет. После этого они вновь занялись любовью, пока не заснули.

Когда Джатни проснулся, ее в комнате не было. Одевшись, он глянул на часы, они показывали семь утра. Он обнаружил Розмари на террасе в красном спортивном костюме, на фоне которого ее волосы казались черными как уголь. Здесь же находился привезенный горничной столик на колесиках, на нем стояли серебряный кофейник, молочник и тарелки, покрытые металлическими крышками, сохраняющими еду горячей.

Розмари улыбнулась ему и сказала:

– Я заказала завтрак и на тебя. Я как раз собиралась тебя разбудить. Мне надо побегать, прежде чем отправиться на работу.

Он присел за столик, она налила ему кофе и сняла крышку с тарелки, на которой оказались яйца и тонко нарезанные фрукты. Выпив стакан апельсинового сока, она встала.

– Располагай своим временем, – произнесла она. – И спасибо, что остался здесь на ночь.

Дэвиду Джатни хотелось позавтракать вместе с ней, убедиться, что он ей на самом деле нравится, поговорить, рассказать ей о своей жизни, заставить ее как-то заинтересоваться им. Но она уже завязала свои угольно-черные волосы и теперь зашнуровывала спортивные туфли. Потом она встала. Дэвид Джатни, с искаженным от обуревающих его чувств лицом, спросил:

– Когда я опять увижу тебя?

И сразу же, как только он произнес эти слова, понял, что совершил ужасную ошибку.

Розмари задержалась у двери.

– Я буду ужасно занята ближайшие несколько недель. Я должна съездить в Нью-Йорк. Когда вернусь, позвоню.

Номер его телефона она не спросила.

Потом ей пришла в голову новая мысль. Сняв телефонную трубку, она заказала машину, которая отвезет его в Санта-Монику.

– Ее запишут на мой счет, – сказала она. – Тебе нужна мелочь, чтобы дать на чай шоферу?

Джатни посмотрел на нее долгим взглядом. Она взяла сумочку, раскрыла ее и спросила:

– Сколько тебе нужно на чаевые?

Джатни не мог совладать с собой, лицо его исказилось от злости и стало почти страшным.

– Ты должна знать это лучше, чем я, – ответил он, желая оскорбить ее. Розмари защелкнула сумочку и вышла, не сказав ни слова.

Он ждал два месяца и однажды на территории студии увидел, как она вышла из офиса с Джибсоном Грейнджем и Дином Хокеном. Он поджидал их у машины Хокена, так что они должны были поздороваться с ним. Хокен слегка обнял его, сказал, что надо как-нибудь вместе пообедать, спросил, как идут дела. Джибсон Грейндж пожал ему руку, выдал слабую, но дружескую улыбку, в глазах его светилась ирония. Розмари глянула на него без улыбки, и Дэвида в этот момент осенило, что она явно не вспомнила его.