Кафка на пляже - Мураками Харуки

В справочном бюро на вокзале я поинтересовался, как туда добраться. Любезная женщина средних лет за стойкой вручила мне туристическую карту, пометила крестиком место, где находилась библиотека, и объяснила, на какой электричке ехать.

– До вашей станции минут двадцать, не больше, – сказала она. Поблагодарив, я подошел к табло с расписанием. Электрички ходили каждые двадцать минут. До следующей оставалось еще немного времени, и я купил в киоске бэнто ^[10], чтоб было чем пообедать.

В электричке оказалось всего два вагона. Пути проходили через оживленный квартал стоявших рядами зданий, рассекали мешанину мелких лавчонок и жилых домов, тянулись мимо заводов и складов. Проехали парк, строительную площадку, где подрастал многоквартирный дом. Я прилип к окну, разглядывая незнакомый пейзаж. Все было мне в новинку. Ведь до сих пор кроме Токио я других городов почти не видел. Электричка шла за город и была пуста, а напротив на платформах толпились школьники в летней форме с ранцами за плечами. Ехали в школу. В отличие от меня. Я же в гордом одиночестве направлялся совсем в другую сторону. Мы с ними ехали по разным рельсам. И в этот момент на меня что-то накатило, сильно сдавило грудь. Вдруг показалось, что не хватает воздуха. А правильно ли я делаю? От этой мысли мне стало страшно беспомощно и одиноко. И я решил больше не смотреть на школьников.

Железная дорога тянулась вдоль побережья, потом стала забирать в сторону от моря. Побежали поля с высокой, густо росшей кукурузой, виноградники, посаженные на склонах мандариновые сады. В прудах, откуда брали воду, отражалось утреннее солнце. От растекшейся по равнине причудливыми изгибами реки веяло прохладой, невозделанные участки заросли изумрудной летней травой. У путей стояла собака и провожала электричку глазами. На сердце снова сделалось тепло и спокойно. «Все в порядке!» – утешил я себя, сделав глубокий вдох. Только вперед! Ничего другого не остается.

Сойдя на нужной станции, я зашагал на север по улочке, застроенной старыми домами. Как мне и объяснили. По обе стороны тянулись заборы и ограды. Такого обилия и разнообразия конструкций мне еще видеть не доводилось. Из черной плитки, из белого кирпича, сложенные из гранитных валунов, каменные, с устроенной сверху живой изгородью. Тихая улочка, безлюдная. Машин тоже почти не видно. В воздухе едва уловимо пахло морем. Наверное, берег близко. Я прислушался, но шума волн не разобрал. Где-то шла стройка и едва слышно пчелой жужжал электромотор. По пути я ориентировался по маленьким указателям со стрелками, так что заблудиться было невозможно.

Перед внушительными воротами библиотеки росли две аккуратные сливы. Миновав ворота, я пошел по извилистой дорожке, посыпанной гравием. За деревьями в саду тщательно ухаживали – на земле ни одного опавшего листочка. Сосны и магнолии, желтые розы, азалии. Между растениями я заметил несколько больших старинных каменных фонарей. Еще там был маленький пруд. А вот и парадный вход. Устроили его с большим изяществом. Я остановился перед открытой дверью, не решаясь войти. Эта библиотека – совсем не то, что я видел до сих пор. Но если уж специально сюда приехал, придется зайти. Войдя, я сразу уперся в конторку, за которой сидел парень, который тут же предложил мне сдать на хранение вещи. Я скинул с плеч рюкзак, снял солнечные очки и кепку.

– В первый раз у нас? – спокойно и негромко поинтересовался юноша. Голос у него был довольно высокий, но мягкий, без резких ноток.

Разволновавшись, я не смог выдавить из себя ни слова, поэтому в ответ только кивнул. Его вопрос застал меня врасплох.

Зажав в пальцах длинный, остро заточенный карандаш – желтый, с ластиком на конце, – парень с любопытством посмотрел на меня. Невысокий, с правильными чертами лица – не просто симпатичный, а, я бы даже сказал, красивый. Белая хлопчатобумажная рубашка с длинными рукавами, оливковые брюки – и ни единой складочки или морщинки. У парня были длинные волосы, и стоило ему опустить голову, как они падали на лоб. Время от времени юноша, будто вспоминая, поправлял их рукой. Рукава рубашки закатаны по локоть, тонкие белые запястья. Очки в изящной оправе ему очень шли. На груди висела маленькая пластиковая табличка, на которой было написано: «Осима». Он не был похож ни на одного из библиотекарей, которых я встречал раньше.

– Вход у нас свободный. Выбираешь нужную книгу и идешь в читальный зал. Но есть особо ценные издания – к ним прикреплены красные ярлыки. На них нужно заполнять карточки. Вот здесь, справа, в зале, каталожная картотека и компьютер для справок. Ищи что хочешь – доступ свободный. На дом книги не выдаются. Газет и журналов у нас нет. Фотографировать нельзя. Копии снимать тоже. Перекусить можно в саду на скамейке. Работаем до пяти. – Парень положил карандаш на стол и добавил: – Школьник?