Чудо - Уоллес Ирвин

— Два?

— Да. Одно для Кена, второе для меня. Я не могу допустить, чтобы этот несчастный дурак поехал один. Спасибо, святой отец. Надеюсь, что в следующий раз мы с вами встретимся не на похоронах.

* * *

Сидя в «кадиллаке», увозящем его от здания Организации Объединенных Наций к советскому представительству, расположенному на 67-й Восточной улице в Нью-Йорке, Сергей Тиханов все еще находился в приподнятом настроении, вспоминая, какой теплый прием был оказан его выступлению на Генеральной Ассамблее ООН, особенно делегатами от стран третьего мира. Поскольку прекраснодушный Алексей Исаков, постоянный представитель СССР при ООН, славился неспособностью произнести яркую речь, то для выступлений по важнейшим проблемам в Нью-Йорк всегда направляли его, Тиханова, уже долгие годы занимавшего пост министра иностранных дел СССР.

Его сегодняшняя речь касалась продолжающегося ядерного противостояния с Соединенными Штатами Америки. Это было очень значимое выступление, и прошло оно на ура. Если Тиханов и был чем-то неудовлетворен, то лишь теми ограничениями, которые наложил на него премьер Скрябин при подготовке доклада, потребовав, чтобы там содержалось как можно меньше выпадов в адрес США. Именно это всегда раздражало Тиханова в его руководителе — примиренчество и мягкотелость в отношении американцев. Тиханов знал их лучше всех остальных из кремлевской иерархии, и ему было известно, что американцы, как дети, реагируют только на окрики и строгость.

Однако даже несмотря на то, что начальство покромсало доклад Тиханова, ему удалось донести до аудитории основные внешнеполитические посылы.

И еще одно беспокоило Тиханова в связи с его сегодняшней речью, словно отлитой из звучной меди. А именно то, в какой грубой форме отреагировал на нее посол Исаков. Прямо посередине его выступления посол поднялся со своего места и покинул зал. Подобная невоспитанность покоробила Тиханова.

Он собирался высказать все это Исакову и ожидал извинений, если, конечно, посол не сумеет дать какие-либо убедительные объяснения своему возмутительному поведению.

Впрочем, вполне возможно, что убедительные объяснения имелись. В тот момент, когда Тиханов, в полной мере насладившись заслуженными аплодисментами, выходил из зала, его перехватил один из членов советской делегации и передал, что посол Исаков хотел бы немедленно видеть его в представительстве. Возможно, размышлял Тиханов, случилось что-то непредвиденное и именно поэтому Исакову пришлось срочно покинуть заседание?

Не обращая внимания на охранника из КГБ, сидевшего рядом, Тиханов с комфортом раскинулся на заднем сиденье шикарного автомобиля. Ему хотелось поскорее добраться до места и выяснить, что на уме у Исакова. Подавшись чуть влево, он стал смотреть в промежуток между водителем и вторым охранником, сидевшим спереди, выискивая глазами здание представительства.

Когда они приехали, Исаков нетерпеливо расхаживал по комнате для гостей. Увидев Тиханова, посол провел его в свой кабинет, защищенный специальными электронными устройствами от прослушивания, и захлопнул дверь. Даже не присев и не предложив сесть Тиханову, он заговорил:

— Сергей, приношу извинения за то, что мне пришлось уйти во время твоей блестящей речи, но меня вынудил это сделать срочный звонок из Москвы. Звонок ни много ни мало как от самого Косова.

Генерал Косов являлся председателем КГБ, и его фамилия, прозвучавшая из уст посла, заставила Тиханова слушать своего собеседника с повышенным вниманием.

— Дело касается премьера Скрябина,— продолжал тем временем посол.— У него случился инфаркт. Он в коме.

— Инфаркт…— растерянно повторил Тиханов.— Я знаю, что у него частенько бывали сердечные приступы, но чтобы такое… Насколько это серьезно?

— Насколько серьезен, по-твоему, может быть обширный инфаркт? Что бы ни случилось, на старике можно поставить крест. Даже если он выкарабкается из комы, то все равно превратится в овощ. Врачи дают ему максимум месяц жизни.

— Месяц…— снова повторил Тиханов, усиленно соображая.

— Главная задача сейчас — выбрать преемника и держать его в полной готовности. Именно это и стало причиной звонка генерала Косова. Он просил проинформировать тебя, что на закрытом заседании Политбюро в качестве наиболее предпочтительной кандидатуры на пост премьер-министра СССР назван ты. Поздравляю, Сергей!