Чудо - Уоллес Ирвин

Уртадо нагнулся и чмокнул Ивонну в щеку.

— Спасибо за добрую весть,— прочувствованно произнес он.— Когда я пойду туда снова, обязательно прочитаю отдельную молитву за вас. Спокойной ночи.

Он поковылял к лифту, внутренне негодуя, что ему придется ждать еще два дня, но в то же время ободренный тем, что дело все-таки удастся довести до конца. Отсрочка заключала в себе еще один плюс. У него появилась возможность подольше побыть вместе с Наталией.

12

ЧЕТВЕРГ, 18 АВГУСТА

В этот день Жизель Дюпре провела две экскурсии по Лурду словно на автопилоте. Мыслями она была в Нью-Йорке, пытаясь представить себе, насколько сопутствует или, наоборот, не сопутствует удача ее верному другу Рою Цимборгу в выполнении важного поручения. Иногда, правда, мысли ее возвращались в Лурд, на окраину городка, где ее будущая жертва — ее доктор Джекилл и мистер Хайд^[30] или, если точнее, доктор Толли и господин Тиханов — столь невинно (но тем не менее тайно) совершала свои обряды восстановления здоровья.

По окончании второго тура, отдыхая в бюро перед началом третьего, Жизель дала понять окружающим, что у нее начинается мигрень. Никакая Рашель или Бернар^[31] не могла бы сравниться с ней по части театрального мастерства. Играла Жизель великолепно — тонко, глубоко, сдержанно. Выяснив, что ее может подменить другой гид, она без труда отпросилась с работы, пожаловавшись, что через несколько минут у нее от боли лопнет голова, а потому ей срочно нужно выпить таблетку и завалиться в постель.

Вырвавшись на волю, она первым же попавшимся такси отправилась на квартиру Доминик, находящуюся вне территории святилища.

В гостиной было тихо и покойно. До международного телефонного звонка, способного решить ее судьбу, оставалось полно времени. Мнимая мигрень благополучно улетучилась. Жизель уселась у телефона, ожидая, когда тот зазвонит.

В назначенное время звонка не последовало. Время шло, а его все не было.

Вот теперь-то, когда прошло уже почти полчаса, у нее разыгралась настоящая головная боль — результат напряжения и рушащихся надежд.

И вдруг телефон зазвонил. Его звонок был подобен трубному гласу.

Жизель машинально поднялась на ноги, но тут же поняла, что телефон находится рядом с ней, и села, быстро схватив трубку.

Голос Роя Цимборга донесся до нее словно из длинной аэродинамической трубы. Звучал он достаточно отчетливо, но шел издалека — из сказочной земли с золотыми полями под необъятным небом.

— Жизель? Это Рой. Ты меня слышишь?

— Отлично слышу! — громко, едва не крича, ответила Жизель.

— Извини, я немного припозднился.

— Ничего страшного, Рой. Ты, главное, скажи, тебе удалось что-нибудь узнать?

— Поверь, Жизель, я сделал все, что мог. Однако боюсь разочаровать тебя.

У девушки замерло сердце. Ей не хотелось услышать плохие вести, но она приказала:

— Говори же.

— Я созвонился со своими приятелями из числа преподавателей Колумбийского университета и попросил их перезвонить мне. Даже пораньше ушел на обед, чтобы сгонять в университет и самому провести там кое-какую исследовательскую работу. Как я уже сказал, жаль, но вынужден тебя огорчить. Тот мужик, что назвался тебе профессором Сэмюэлом Толли с лингвистического отделения в Колумбийке, врет. Он просто хочет тебя охмурить. Честное слово, так не хотелось сообщать тебе плохую новость…

Жизель смотрела на телефон таким взглядом, будто это был бриллиант «Кохинор», преподнесенный ей в подарок рождественским утром. Она не могла прийти в себя от внезапно свалившегося на нее богатства. Хотелось расцеловать Роя за этот самый «Кохинор». Жаль, не разъяснишь ему всю правду — уж слишком это было бы долго и запутанно. Пришлось взять себя в руки и внести в голос нотки разочарования, которые должны были скрыть безумную радость.

Прервав Роя, который изливал на нее слова утешения, она переспросила:

— Значит, в Колумбийском университете нет никакого профессора Толли?

— Среди преподавателей нет ни одного человека с такой фамилией. Никакой Толли там не преподает и никогда не преподавал. Человек, с которым ты имеешь дело, или пытается выдать себя за другого, или попросту тебя разыгрывает.

— Вот ведь сволочь! — ругнулась Жизель.

Получилось весьма правдиво и вместе с тем достаточно расплывчато.