Следующий раз - Леви Марк

– Они приняли этот довод?

– Они страшные консерваторы, их раздражает моя спешка. Они предпочитают дождаться нашего возвращения.

– А сам ты не думаешь, что так было бы лучше? Дополнительное время нам тоже не повредит.

– Я думаю, что ты уже двадцать лет таскаешь меня по своим докладам, что Рацкин достоин крупных торгов и что на июньских аукционах собираются крупнейшие коллекционеры.

– Тогда слушай, что думаю я. Первое: исключи тельными делают твои торги именно картины Владимира. Второе: ты боишься злых языков критики.

Третье: как твой лучший друг я сделаю всё возможное, чтобы тебе помочь.

Питер оглядел его с головы до ног.

– Завидное хладнокровие!

– Питер, давай говорить серьёзно. Если мне улыбнётся удача, если эта Последняя Картина приедет сегодня, мне потребуется на экспертизу много времени. А на мне висят ещё четыре отчёта.

– Если удача улыбнётся НАМ, мы устроим аукцион десятилетия. На этом я тебя оставляю. Постарайся сделать так, чтобы уже в понедельник мы подписали контракт с очаровательной молодой женщиной из галереи напротив. Если этот аукцион выскользнет у меня из рук, моей карьере придёт конец. Все мои надежды – только на тебя.

– Я постараюсь.

– Только смотри, не перестарайся! Напоминаю: я твой свидетель на свадьбе, ты случайно не забыл?

– Иногда ты становишься вульгарен, старик.

– Это точно. Но как мне нравится слышать это от тебя!

Питер похлопал друга по плечу и вышел из кафе. Джонатан дождался, пока он сядет в такси, и тоже встал из-за столика.

Остановившись на тротуаре, он стал наблюдать за Кларой через витрину. Она только что закончила устанавливать освещение над картиной, доставленной накануне. С озабоченным видом она спустилась со стремянки и пошла открывать ему дверь. Он ничего не сказал, только сверился с часами. До прибытия фургона оставалось совсем немного времени, и он не знал, куда деваться от нетерпения.

Все утро он провёл между четырьмя картинами. Каждые четверть часа он выглядывал на улицу. Клара, сидевшая за письменным столом, следила за ним краем глаза. Подойдя в очередной раз к окну, он задрал голову и сказал:

– Похоже, небо скоро затянется облаками.

– На мркчин правило тоже распространяется? – спросила Клара, отрываясь от работы.

– Какое правило?

– Насчёт разговоров о метеорологических условиях.

– Скорее всего… – смущённо согласился Джонатан.

– Вы заметили, что на улицах пусто? Сегодня в Англии выходной. Никто не работает – кроме нас. Тем более что это пятница, люди ещё накануне разъехались кто куда. Лондонцы обожают отдыхать за городом. Я сама уезжаю сегодня в свой загородный дом.

Джонатан молча глянул на Клару и, ничего не сказав, возобновил прерванное занятие. Наступил полдень, магазины на улице были закрыты. Джонатан встал и сообщил Кларе, что пойдёт в кафе напротив выпить кофе. Когда он уже стоял в дверях, она схватила со стула свой плащ и присоединилась к нему. На тротуаре она взяла его под руку.

– Не будьте так нетерпеливы. Этот вид вам совсем не идёт. У меня идея: я переменю свои планы.

Этот вечер я проведу в Лондоне. В темноте о погоде не поговоришь, к тому же я заранее узнала прогноз на уик-энд: в субботу дождь, в воскресенье солнце – или наоборот, здесь никогда не угадаешь. Эта тема уже исчерпана.

После кафе она оставила его работать в галерее одного.

Работа продвигалась медленно. Ближе к пяти часам позвонил Питер.

– Ну что? – спросил он нетерпеливо.

– Ничего! – хмуро отрезал Джонатан.

– То есть как ничего?

– Пишется, как слышится. Ничего нового.

– Черт!

– Всецело разделяю твоё мнение.

– Значит, все пропало… – пробормотал Питер.

– Не обязательно все. Никто не застрахован от хороших известий.

– Это интуиция или упрямая надежда? – спросил Питер.

– Наверное, то и другое.

– Этого я и опасался! Жду твоего звонка! – И Питер повесил трубку.

Невозмутимый Фрэнк приехал под конец дня запереть галерею. Клара задерживалась, она пообещала встретиться с Джонатаном по адресу, который её молодой сотрудник записал для него на бумажке.

Вернувшись в гостиницу, он не нашёл ответа от Анны на свой факс. Он переоделся и ещё раз набрал бостонский номер, чтобы опять внимать собственному голосу на автоответчике. Пришлось со вздохом положить трубку, не оставив сообщения.

Клара назначила ему встречу в маленьком модном баре в квартале Ноттинг-Хилл. Заведению придавали очарование мягкое освещение и приятная музыка. Клара ещё не пришла, и Джонатан сел дожидаться её у стойки. Он в десятый раз переставлял перед собой блюдце с миндалём, когда она появилась в дверях. Он вскочил. Под лёгким плащом у неё оказалось облегающее чёрное платье. Она сразу нашла глазами Джонатана.

– Простите, я опоздала. Полиция украсила мою машину изящным капканом на правом колесе, а все такси, как назло, куда-то подевались.

Джонатан обратил внимание, какими внимательными взглядами провожают Клару присутствующие. Она изучала меню коктейлей, он в это время разглядывал её. В свете свечи на стойке выделялись её скулы и рот. Джонатан дождался, пока отойдёт официант, и робко придвинулся к ней.

Они заговорили одновременно, их голоса слились.

– Сначала вы, – предложила Клара со смехом.

– Вам замечательно идёт это платье.

– Я перемерила целых шесть, потом чуть не передумала ещё раз уже в такси.

– У меня было то же самое с галстуками… четыре раза.

– В итоге на вас водолазка.

– Результат нерешительности.

– Я рада, что мы с вами ужинаем, – призналась Клара, в свою очередь затевая игру с миндальными орешками.

– Я тоже, – сказал Джонатан.

Клара обратилась к бармену за советом. Он порекомендовал прекрасное сансерское вино, но она продолжала сомневаться. Джонатана посетило вдохновение, и он брякнул:

– Моя жена предпочитает красное.

Клара округлила глаза, но быстро приняла игру, отдала меню Джонатану и заявила, что доверяет выбор мужу, который никогда не ошибается в том, что ей по вкусу. Джонатан заказал два бокала красного бордоского вина «помероль», и бармен отошёл, оставив их вдвоём.

– Вы становитесь похожи на юношу, когда расслабляетесь. Вам идёт юмор.

– Вы бы так не говорили, если бы знали меня юнцом.

– А каким вы были?

– Чтобы решиться рассмешить женщину, мне требовалось полгода.

– Не то что теперь?

– Теперь дело обстоит получше, с возрастом я обрёл уверенность в себе: три месяца – и готово! В обществе ведущей метеосводок я чувствовал себя гораздо раскованнее.

– Постараюсь вам помочь. Поверьте, в вашем обществе мне очень легко, – выпалила Клара, зардевшись.

В помещении было очень накурено, Кларе понадобился свежий воздух. Они вышли на улицу, Джонатан остановил такси, и покатили к набережным Темзы. Там они зашагали пешком по длинному тротуару вдоль неспешной реки. В спокойной воде отражалась луна, ласковый ветерок шевелил листву платанов. Джонатан расспрашивал Клару о её детстве. По причинам, о которых никто не мог ей поведать, её четырехлетней девочкой забрала к себе жить бабушка. С восьми лет она воспитывалась в пансионе. Ей всегда всего хватало, состоятельная бабка неизменно навещала её в день рождения. Клара навсегда запомнила тот единственный раз, когда бабка увезла её из школы в честь её шестнадцатилетия.

– Странно, считается, что от первых лет жизни у нас не остаётся никаких воспоминаний, а мне врезался в память силуэт отца в конце нашей улицы. По крайней мере, я думаю, что это он. Он неуклюже помахал рукой, словно прощался со мной, потом сел в машину и уехал.

– Может быть, это вам приснилось? – предположил Джонатан.

– Возможно. Во всяком случае, я так и не узнала, куда он подевался.

– Вы его больше не видели?

– Никогда. Хотя всегда загадывала под Рождество это желание. Рождество было странным временем. Почти все девочки разъезжались к родителям, а я до тринадцати лет молилась Богу, чтобы меня навестили мои.

– А потом?

– Потом молитва сменилась на противоположную: чтобы меня не забирали из этого места, которое я превратила наконец в свой дом Знаю, это нелегко понять. В детстве я страдала оттого, что нигде подолгу не задерживалась. Мы с родителями никогда не ночевали больше месяца под одной и той же крышей.

– Почему вы так кочевали?

– Понятия не имею, бабушка отказывалась от объяснений, а больше спросить было некого.

– Что вы выкинули на своё шестнадцатилетие?

– Моя покровительница – так я называла бабку – приехала за мной в пансион в роскошном автомобиле. Глупо, конечно, но знали бы вы, как я задрала нос перед остальными девчонками! Даже не потому, что это был немыслимый «бентли», а потому, что за рулём сидела она сама! Мы проехали через весь Лондон, ни разу не остановившись, как я ни упрашивала. Мне приходилось пожирать глазами быстро проплывающие мимо старинные церкви, пабы, кишащие пешеходами улицы, набережные Темзы…