Захват Московии - Гиголашвили Михаил

— Читака? Это много читает? Какое хорошее! — понравилось мне. — Видите, продуктивный суффикс «ака»! Можно еще читальщик, читулька…

Это всех развеселило, стали предлагать версии: «Читайка! Читаец! Читайчонок!» — так что с других столов уже стали посматривать на наш чирикающий стол.

Стало еще веселее, когда Исидор сказал, что этот его знакомый читака ругался на артикли и говорил, что лично он плевать хотел на все эти «der-die-das», что это просто глупые довески, которые засоряют речь, можно прекрасно обходиться без них, поэтому он положил на артикли с большим прибором.

— Как глупые подвески? Большой пробор? Артикли — это как по-русски концы слов, они слова свяживают так-так, zusammen^[4], — показал я руками, забыв от возмущения русское слово. — У вас сколько их?.. Всегда окончания! Никто помнить не может… В школу, в школе, обо школе, в школой…

— Ну и ты положи с прибором на эти окончания, не переживай, — успокоил меня Фрол, но я не успокаивался:

— Без артикля сказать-говорить — это лингвистичное неряхство, да… Если эта читайка так положила свои подвески, то я тоже… ложить-положить-покласть…

Тут в зале появились ребята с нашивками «GN», подошли к нам, обступили, стали что-то шептать на ухо Исидору, передали мятые деньги, тут же исчезнувшие под плащом. У одного парня рука была обмотана платком в крови, на куртке другого я заметил пару свежих блестящих неприятных пятен. От ребят пахло то ли пылью, то ли асфальтом.

Подходило время отъезда, надо еще взять билет.

— Ну, нам пора! До встречи! Удачи! — Мы подняли руки, они ответили короткими косыми взмахами — «хайль!» — что меня испугало, я оглянулся — но никто не обратил внимания.

— Ребята умные, образованные, перспективные, — не очень уверенно говорил Виталик, провожая меня до вокзала (ему явно было неловко из-за этих долларов). — Скоро в Думе место выкупят, тебя не забудут. У себя в Германии отделение партии откроешь…

— Какое? У нас такая символика — нет, нельзя!

— А что такого? Нашивка и нашивка! Видишь, с каким они уважением к тебе… Всю вашу наци-структуру переняли, названия…

— Чью — вашу? Чью — вашу? — вспылил я (хотя пора бы привыкнуть, что всюду как только увидят немца — так сразу фашизм вспоминают). — Это не мое! Я борюсь с этим!

Виталик примирительно и как-то даже смирительно обнял меня:

— Ну, не кипятись! Удачи! Вот тут короткая дорога на вокзал, отсюда иди! До встречи!

Я пошел между пустыми ларьками и в темноте наткнулся на кого-то у стены. Небритый человек недобро посмотрел из-под шапки:

— Чего на людей наступаешь?.. Чего зенки выкатил? Сволочуга волосатая! Пошёл на хуй!

— Укусывай за хую! — вспомнил я правильный ответ из тех, которые мы отрабатывали на Ваших практических занятиях по отводу сомнительных преамбул и посылов, и, пока искал кассы, в голове выскакивали эти вопросы-ответы из нашей «Памятки» («кто? — конь в пальто!», «где? — в Караганде!», «куда? — на кудыкину гору!», «откуда? — от верблюда!», «почему? — по кочану!», «дай? — уехал в Китай!»).

Около кассы я вспомнил наставления Виталика, но опять промахнулся: не успел подойти к окошечку и сказать «Один билет…» — как кассирша приветливо улыбнулась мне:

— А, иностранец! — а на мой вопрос, как она узнала, ответила: — Так сразу же видно — подходишь и улыбаешься. И по дороге в урну так аккуратно плюнул. Наши по-другому подходят… И зубы больно ровные, блестящие! — А на мое немое удивление засмеялась: — Шучу! Ну, акцент, конечно, чувствуется, а я в этом деле битая, зять у меня из Баку, всего наслушалась… А ты? Из Риги?.. Но здесь касса для льготников, ты льготник? Нет? Плохо… Ну хорошо, хочешь, выпишу билет, чтоб тебе в кассах не толкаться? Видишь, сколько там народу? По-быстрому, без чека?..

— Да, хочу, — не понял я. — Сколько заплачивать?

— Ты какой хочешь? Люкс?

— Нет, простой…

— Ну, вот есть за 2790, повышенной комфортности, тебе дам за 1500… Идёт?

— Ну, можно.

— Для хороших людей не жалко.

Получив билет (который она оторвала от связки, вынутой из кармана кофты и спрятанной туда же, а деньги сунула в другой карман), я был доволен тем, что начал как будто понимать, что к чему. Правил много, но их можно нарушить, если дать-давать деньги. Это, очевидно, главное правило, которое тащит за собой все остальные, это надо понимать-понять!

Около вагона в голову опять начали лезть лексемы из Вашей памятки, типа «не подмажешь — не поедешь», «жалко? — у пчёлки в попке!», «чижик-пыжик, где ты был?», «стой, попалась, птичка, пой!»… И даже такие недозволенные корневые сочленения, как «а ху-ху не хо-хо?» — вставали поперек головы и чуть не выскочили в ответ на вопрос проводницы, не хочу ли я чаю.