Худловары - Шелли Мерси

Вместе получилась совершенно шизофреническая помесь телеграфа и библиотеки. Весь интернет-бизнес построен именно на этой шизофрении: либо на телеграфных, либо на библиотечных сервисах. Ну да, с виду оно выглядит как большая куча полезной информации и контактов… до тех пор, пока в такой Интернет не приходит нормальный человек. То есть женщина.

Они и до Интернета умели показать мужикам, как должны работать информационные сервисы. В травматологическое отделение Лондона накануне Рождества звонит тетка и настойчиво спрашивает, сколько минут надо держать в духовке индейку. Ей грубо отвечают, что это не имеет никакого отношения к травмам. «Как сказать, — возражает англичанка. — Если мы ее не дожарим, то получим пищевое отравление, и тогда это будет ваша проблема».

Ну вот, а теперь женщина приходит в Интернет. С таким же хорошим, жизненным вопросом:

Что делать в Интернете с таким вопросом? Спрашивать знакомых по почте и аське? Но это всего лишь знакомые, а не эксперты, у многих вообще детей нету. Значит, искать по сайтам энциклопедий и клиник? Но там все слишком абстрактно, да еще и рекламой завалено…

Зато можно пойти в тематический форум, в интернет-сообщество. В ту среду, вокруг которой никаких крупных сделок, инвестиций и прочих бумов до сих пор не было. Зато и мужской технической шизофрении там нету — нормальное человеческое общение, обмен опытом без посредников. Коммуникация женщин, загадка Леви-Стросса.

Ясно теперь, почему я стал работать на «Еве»? Ну, тогда пора добавить ложку дегтя. Среди женщин тоже попадаются писатели.

Наркысь

Долгое время единственной женщиной-писателем, с которой я был знаком, оставалась Марта Фрай. Однако многие люди не считают ее Настоящим Писателем. И в целом, я с ними согласен. Я никогда не видел у Марты такого клинически-серьезного выражения лица, какое бывает у Настоящих Писателей, задумавшихся о судьбах русской словесности.

— Говорят, в России издатели так безбожно обдирают авторов, что лучше работать грузчиком или киллером. Это правда? — спросил я ее как-то.

— Если судить по моему опыту работы с «Азбукой», лучше быть именно киллером, — ответила Марта.

Еще некоторое количество женщин-писателей собирал вокруг себя Житинский. Но они были очень молодые и как-то по-питерски пришибленные. Не разберешь, настоящие или еще нет. Да и после «Тенет» мы с Житинским не часто виделись. Только раз, пожалуй, довелось увидеть сразу несколько литературных женщин из его компании на съезде ЖЖотов в Комарово.

Там было много девушек со значками-никами на грудях. Некоторых даже хотелось покликать, но очень немногих. Я взял у одной писательницы гитару и стал петь «Убойные баллады» Ника Кейва. Писательница, которую оторвали от душевных романсов, ушла и больше не приходила. Позже я узнал, что она с горя напилась и упала в кусты, а зовут ее Ксения Букша. Сам же я после песен пошел купаться в заливе в рваных трусах, чем отпугнул от себя и всех прочих литературных девушек. В общем, осталось ощущение, что они какие-то странные. Но и только.

Настоящего же писателя-женщину я впервые встретил в апреле 2002 года в питерском кафе «Ку-Вадис». И если кто мне теперь скажет, что граф Лев Толстой очень любил детей — плюну в рожу. Потому что раньше я тоже так думал, и можно сказать, из-за этого подставился. В тот апрельский день меня, хрупкого белоголового ребенка, чуть не ебнула по башке бутылкой графиня Толстая. И не говорите мне, что она хотела погладить.

Опасность я заметил еще с улицы. Вообще-то в «Ку-Вадисе» часто бывали разные умные разговоры. Типа там авторские права в Интернете обсудить, или переслегинскую квантовую историю вместе с пост-индустриальным барьером… Все было нормально. Но есть, знаете ли, такой признак: кинологи со специально обученными операторами. Когда они где-то роятся — значит, кранты. ЦРУ давно использует навозных мух для шпионажа, поскольку те чуют говно за километр. Так и с кинологами.