Деньги - Эмис Мартин

Играть по правилам не в моих правилах, но большинство дебютов успели неизгладимо осесть в моей памяти. Не думал, что кто-нибудь сумеет удивить меня раньше миттельшпиля, — но крошка Мартин вышел из ряда вон уже на пятом ходу. Устроил бессмысленную конную вылазку, загарцевал в середине доски, пока я вел наступление по всему фронту. Такой дебютный план действительно есть, но за черных, никак не за белых. Тоже мне игрок, подумал я и удвоил. А он как возьмет да упрется рогом. Я, не веря, уставился на брошенные им кубики... Шахматы — это встреча умов, столкновение индивидуальных культур, и где-нибудь на стыке обычно возникает толстый стыдливый шов. Я тоже уперся. И он. И снова я. Последнее удвоение дало 32. Пока хватит.

— Я тут думал о вашем нью-йоркском приключении, — произнес он, спешно ретировавшись конем на вторую горизонталь. — Кажется, я понял, как там и что. Рассказать мою теорию?

— Секундочку помолчите. Я думаю.

В развитии фигур я его опережал, но моя пешечная структура была несколько дырявой. Затем несколько ходов царила тишь да гладь, каждый растил свой садик, последовали короткие рокировки. Я все вникал в позицию, а он принялся методично обрабатывать мои выдвинутые вперед пешки. Парировал я это без труда, но с потерей атаки: пришлось отвести артиллерию с его оголенного королевского фланга, а также от центра, куда Мартин стал выводить некоторые легкие фигуры — того же коня, активного чернопольного слона... Вот черт, подумал я, опять эта параша. За какие-то три хода меня загнали в тягуче-беспросветную позицию, мои фигуры беспомощно сгрудились, ни просвета, ни продыха. Чтобы хоть как-то раскрутиться, требовались по меньшей мере два промежуточных хода, но я не мог позволить себе сбиться с навязанного ритма. Каждый мой ход являлся тонкой подстройкой, ювелирной ремонтной работой в сужающемся пространстве.

— Филдинг Гудни... — произнес Мартин. — Все шло у него без сучка, без задоринки, пока не появился я. Я был джокером в колоде. Не знаю... не знаю уж, насколько реалистичной была его схема, но рассчитывал он, видимо, вот на что. Удваиваю, — произнес он и сделал ход.

Вторым слоном он атаковал моего коня, загнал в капкан возле королевы, и без того тонущей в параноидальной толчее придворных. Просто кошмар, замуровали, демоны, все простреливается, кругом сплошные вилки, вернее, вилы. Я глотнул скотча и приценился к потенциальным разменам. Вариантов было два, и каждый со своим серьезным минусом — сдваиванье пешек, вскрытие вертикали для его ладьи из центра, которая тогда... Да это же мат, почти сразу! Какие уж тут поддавки, подумал я и вскинул руку к пострадавшей щеке.

— С теми актерами, которых он подписал на главные роли, с их неврозами и претензиями, сценарий Дорис Артур и был рассчитан на полную неприменимость. Забавно смотрелось бы, как вы из кожи вон лезете, пытаясь их задобрить. Но вы сдюжили. В вас оставалось побольше пороха, чем он думал. Какой-то резерв сил, которые он не сумел подорвать.

— Продолжайте, — сказал я.

Я вдруг увидел свет, вдохнул воздуха. Если бы удалось незаметно сдвинуть ферзя на третью горизонталь, то я мог бы прикрыть коня, вывести слона, и тогда у него под боем окажется... угу. Только дай мне передышку, сукин ты сын. Всего один промежуточный ход. Давай, болтай дальше. Покосившись на часы и для отвода глаз нервно поежившись, я осторожно извлек ферзя из сердцевины улья. Мартин подумал и пассивно двинул пешку.

— Продолжайте.

— Эти девицы, которые не давали вам прохода последний раз. Они тоже сидели на ставке. Или же... или репетировали. Но вы были не настолько тупы или пьяны, как он рассчитывал. Вы удержались. Потом эта ваша подруга, с дипломами. Может, она тоже оказалась джокером, как и я. Второй джокер в колоде.

Наконец-то, кажется, мне удавалось худо-бедно наладить контригру. Трудно описать, но такое впечатление, что тот край доски погрузился в спячку. Промежуточных ходов появилось — хоть жопой кушай; можно было подумать, я вообще играю с Селиной, и белые фигуры образуют симпатичные узоры на далеких квадратах. Я не встречал ни малейшего сопротивления. Мартин праздно двигал пешки на своем ферзевом фланге, не обращая внимания на ядерный арсенал, который я накапливал слева. И вот мои слоны дружно принялись нашаривать лучами прожекторов его короля, а приземистые ладьи изготовились к стрельбе, как только тот юркнет на единственную открытую для бегства вертикаль. Время тоже было на моей стороне.