Трибьют - Робертс Нора

— Наверное, они были такими юными, — тихо сказала она. — Джонни погиб, когда ему было всего восемнадцать. Должно быть, это было ужасно — и для Дженет, и для родителей двух других мальчиков, погибшего и парализованного. Дженет не смогла пережить эту потерю. Это видно в каждом клипе, в каждой фотографии, сделанных после той ночи, — она уже никогда не была такой, как прежде.

— Моя мать использовала эту аварию в качестве страшилки, когда я вырос и получил права. Время от времени мы встречали в городе Джимми Хеннесси в инвалидной коляске, и она не упускала случая напомнить мне о том, что может произойти, если я не буду осторожен и сяду за руль выпившим или под кайфом.

Он покачал головой и отправил в рот последний кусочек стейка.

— До сих пор не могу зайти в бар и спокойно насладиться бокалом пива, если я за рулем. Матери умеют испортить нам жизнь.

— Он до сих пор здесь живет? Мальчик — конечно, теперь он уже не мальчик, — который выжил после аварии?

— Умер в прошлом году. Или в позапрошлом. Точно не помню.

— Я об этом не слышала.

— Всю свою жизнь он провел дома. За ним ухаживали родители. Ужасно.

— Да. Его отец винил во всем Дженет. За то, что привезла сюда свою голливудскую порочность, что плохо смотрела за сыном, что купила ему быструю машину.

— Но никто не заставлял этих двух парней садиться в машину, — заметил Форд. — Никто насильно не вливал им в горло пиво и не накачивал наркотиками. Они были молоды и глупы, все трое. И заплатили за это ужасную цену.

— И она заплатила им. По словам моей матери — а ее раздражение свидетельствует о том, что это правда, — Дженет заплатила семьям этих мальчиков значительные суммы денег. Никто не знал сколько, даже моя мать. Кроме того, согласно «евангелию от Дилли» Дженет сохранила ферму как памятник Джонни и по этой же причине связала ее трастовыми договорами на много десятилетий вперед. Но я в это не верю.

— А во что вы верите?

— Я верю, что Дженет сохранила дом, потому что была здесь счастлива. Потому что только здесь она могла слышать свои мысли, даже если они были мрачными и страшными, — Силла вздохнула и откинулась на спинку стула. — Вы не нальете мне еще бокал вина, Форд? Всего будет три, и это мой верхний предел.

— А что случится после трех?

— Я не переходила границу уже много лет, но, как свидетельствует история, расслабленность сменяется легким и приятным возбуждением, которое заставляет меня выпить еще один или два бокала. И я уже буду вдрызг пьяная, я наброшусь на вас, а утром встану с головной болью и смутными воспоминаниями о том, что между нами произошло.

— В таком случае на этом следует остановиться, — он налил ей вина. — Когда между нами что-нибудь начнет происходить, ваша память должна быть ясной.

— Я еще ничего не решила на этот счет, вы же знаете.

— Да, знаю, — он пристально посмотрел на нее. — Я не могу оторваться от ваших глаз, Силла. Они притягивают меня.

— Это глаза Дженет Харди.

— Нет, глаза Силлы Макгоуэн.

Она улыбнулась и сделала маленький глоток из своего последнего бокала вина.

— Я собиралась придумать предлог — или даже не снисходить до предлога, — чтобы не приходить к вам сегодня вечером.

— Правда?

— Правда. Потому что вы указывали, как мне следует жить.

— Скажем, не «указывал», а «беспокоился». И почему же вы пришли?

— Покупка унитазов привела меня в прекрасное настроение. Серьезно, — ответила она на его смех. — Я нашла то, что мне нужно, Форд. После долгих поисков.

— М-м… Унитаз?

Настала ее очередь рассмеяться.

— Я поняла, что мне нужно, — это взять что-то разрушенное, брошенное или хотя бы немного потускневшее и сделать так, чтобы оно вновь засияло. Улучшить его. И от этого улучшается мое настроение. И поскольку у меня было хорошее настроение, я перешла через дорогу. Я очень рада, что сделала это.

— Я тоже.

Она не видела ни его, ни Спока, когда следующим утром пришла в его домашний спортзал. Силла вставила в уши наушники плеера и приступила к делу. Она занималась целый час и за это время лишь раз увидела собаку, выбежавшую на задний двор. Когда Силла уходила, Форда по-прежнему не было видно.

У нее нет времени на сантименты, напомнила себе Силла. Тем не менее, когда возле двери к ее ногам бросился Спок, явно обрадовавшийся встрече, она целых десять минут гладила его, слушая ответное ворчанье — эти звуки служили псу для общения. Отличная тренировка, смешная собака и погожее утро — все это привело Силлу в хорошее настроение. Она перебежала через дорогу, приняла душ и позавтракала черничным йогуртом и кофе. К тому времени, когда она переоделась в рабочую одежду, к дому начали подъезжать бригады строителей.

Тренировки занимали у Силлы все утренние часы, но она была рада этому. В это время она мысленно проговаривала и разрешала проблемы.

— Я собираюсь расширить ванную комнату, Бадди, — после таких размышлений объявила она водопроводчику, и он, как и следовало ожидать, громко вздохнул.

— Ту, которой я пользуюсь теперь, а не ту, которой вы занимаетесь.

— Все равно это дополнительная работа.

— Я уже поговорила с Мэттом, — Силла не обратила внимания на его слова. — Пойдемте, я покажу, что мы собираемся сделать.

Бадди что-то мямлил, как обычно, но другого от него ожидать и не приходилось.

— Теперь мы переносим мой кабинет наверх, вместо этой спальни. Я собираюсь использовать освободившееся место для хозяйской ванны. Мы снесем эту стену.

Он слушал, тер подбородок и качал головой.

— Обойдется недешево.

— Да, знаю. Детали появятся позже, но пока идея такова, — она открыла блокнот и показала план, разработанный вместе с Мэттом. — Мы сохраним старую ванну на лапах — отреставрируем и поставим ее вот сюда. Здесь будут напольные трубы и слив. Здесь две раковины, скорее всего, утопленные.

— Наверное, вы поставите гранитную плиту или что-то вроде этого.

— Нет, цинк.

— Что?

— Цинковая столешница. А здесь я поставлю душевую кабину. Да, — сказала она, не давая ему возразить. — Голливудские идеи. Вот тут будет стеклянный отсек для туалета. В целом все это должно соответствовать архитектуре в стиле ретро — это будет здорово, Бадди.

— Вы хозяйка.

— Это уж точно, — улыбнулась Силла.

Затем хозяйка отправилась на веранду, чтобы, наслаждаясь лучами апрельского солнца, сооружать перила и прибивать планки.

Когда появился отец, боковые стороны уже были закончены, и Силла немного устала.

— Выглядит отлично, — заметил он.

— То ли еще будет, — улыбнулась Силла.

Он кивнул в сторону дома, из которого доносилась какофония звуков, типичных для стройплощадки.

— Похоже, внутри тоже кипит работа.

— Первая стадия разборки закончена. Я немного изменила план, так что потом придется кое-что сломать на втором этаже. Но завтра приходит инспектор, — она скрестила пальцы. — Чтобы согласовать прокладку водопровода и электромонтаж. Тогда мы развернемся в полную силу.

— В городе только и говорят об этом.

— Представляю, — она махнула рукой в сторону дороги. — Даже машин стало больше. Люди притормаживают и останавливаются, чтобы посмотреть, что здесь происходит. Мне позвонили из местной газеты и попросили дать интервью. Пока я не хочу никаких фотографий. На этой стадии большинство людей не поймут, что здесь будет, и поэтому я кратко рассказала обо всем по телефону.

— Когда опубликуют материал?

— В воскресенье. В рубрике «Стиль». Дженет Харди все еще вызывает интерес. — Силла сдвинула кепку на затылок и вытерла лоб тыльной стороной ладони. — Ты ведь знал ее, папа. Она бы одобрила все это?

— Она любила этот дом. Наверное, она была бы рада, что ты тоже любишь его. И что ты оставляешь в нем свой след. Скажи, Силла, ты делаешь эти перила сама?

— Да.

— Никогда бы не подумал, что ты это умеешь. Мне казалось, что ты только придумываешь идеи, а потом нанимаешь людей для их воплощения.

— Да, в большинстве случаев. Но мне нравится физический труд. Особенно такой. Я собираюсь получить лицензию на подрядные работы.

— Ты… То есть как это?

— Я хочу открыть свое дело. Разговоры в городе об этом доме станут источником моего будущего дохода. Мне кажется, люди захотят обратиться к женщине, которая восстановила маленькую ферму Дженет Харди, особенно если эта женщина — внучка Дженет. А потом? — она прищурилась, и ее глаза сверкнули. — Они станут приглашать меня, потому что я хорошо делаю свое дело.

— Ты действительно хочешь здесь остаться?

Значит, он не поверил. Конечно, почему он должен был ей верить?

— Я хочу остаться. Мне нравится, как здесь пахнет. Мне здесь хорошо. Ты торопишься?

— Нет.