Худловары - Шелли Мерси

Фотография прыщавого юнца с идиотской ухмылкой произвела большой эффект. «Я думала, ты профессор-филолог, лет за 40, а ты… ты похож на моего младшего брата!» — писала одна англичанка. Ей вторили еще несколько разочарованных.

Хуже того — оказалось, что половина участников Shiki до сих пор считали меня не просто пожилым, но еще и женщиной. В английском языке глаголы не отражают пол говорящего. А мое «Alexey» в подписи очень напоминало «Alexis» — типично женское имя в Штатах. После выяснения этого казуса одна из участниц рассылки прислала мне большое письмо, в котором слезно умоляла пообщаться с ее сыном. Она писала, что назвала ребенка Алексом в честь Македонского, но теперь пацан подрос, и его сверстники, не знающие истории, всячески чморят его за бабское имя. А парень винит мать. Бедная женщина просила меня рассказать ее ребенку, что в суровой России имя «Алекс» носят реальные пацаны с такими вот бандитскими рожами.

Но откуда же такая разница между нашим и ненашим отношением к виртуалам? Для русских юзнетчиков я был говном в Сети и нормальным чуваком в реале. А с иностранцами — полный оверкиль.

Так, может, и секрет успеха моих английских текстов лишь в том, что перед этой аудиторией я не раскрылся полностью, никогда не встречался с ними вживую? И те, кто переводит сейчас мои статьи на свой голландский, и те, кто издает меня в Японии, — может, они все до сих пор представляют профессора-востоковеда?

Who его знает…

Две обложки

Хотя история с городком на коробке еще не выветрилась из моей памяти, условия теперь были иные. Чужая страна и далекие виртуальные знакомые, которым не передашь блокнот через плечо, как на военной кафедре. Тут и вправду хочется сделать книгу. Бумажную. Чтоб человек на том конце провода получил от тебя хоть что-то реальное, осязаемое. Ну и себе — эдакий отчетец о проделанной работе. Памятник нерукосуйный.

Хитрый Левон Делицын как раз выложил на своем сайте De Lit.Zine список русско-американских издательств с телефонами. А у моего соседа Чесса, изучавшего русский, валялось несколько книжек издательства «Эрмитаж». Ратушинская там, Довлатов. Так что я начал с «Эрмитажа».

— А кто дал вам наш телефон? — сурово спросили на том конце.

— Делицын! — честно признался я.

— Кто-кто?

Я попытался объяснить, кто такой Делицын и что такое Интернет.

— А откуда он знает наш телефон?

Я ответил, что телефон несложно найти. Издательство известное, даже у моих американцев в сортире лежит ваша Ратушинская.

— Таки вы знаете Ратушинскую? — не унималась трубка.

Говорят, евреи любят отвечать вопросом на вопрос. Но тут попался совсем махровый сионист — он, кроме вопросов, вообще никак не мог. Я сразу почувствовал себя подпольщиком, который должен выставить на окно тридцать три валенка и восемь утюгов, чтобы доказать, что явка не провалена. Примерно на десятом сионистском вопросе я повесил трубку.

Издательство Effect Publishing оказалось сговорчивее. Может, потому, что после опыта с «Эрмитажем» я сразу начал намекать, будто знаю всю эмигрантскую богему. И вообще я практически родственник Леонида Андреева, но вынужден это скрывать. Как потом выяснилось, они и сами обожали конспирацию: под вывеской Effect Publishing скрывался ужасный антисоветский «Посев», который хорошо замаскировался, хоть и не понятно, от кого.

В общем, мы быстро нашли общий язык подпольщиков и договорились о выпуске сборника «Песенка шута». Для иллюстраций я выдрал несколько листов из конспекта про теории искусственного интеллекта, и вложил в конверт со стихами. Теория искусственного интеллекта способствовала творчеству не хуже военной кафедры, хотя в остальном была такой же бесполезной.

Издатель так и поставил на обложку лист из конспекта: справа формулы и схемы нейронов, слева — рисунок с голой бабой. Вечная моя дилемма.

# # #

Не успела выйти книжка на русском, как я получил письмо от одного из тех поляков, что флеймили на rec.arts.poems. Западное поэтическое сообщество не хотело отпускать своего фантомного профессора-востоковеда. Марек Луговски сколотил издательство и приглашал стать одним из его первых авторов.

Надо ли говорить, что америкосы и тут сумели отличиться от наших? Марека и его ребят совершенно не интересовало, как я выгляжу, чем занимаюсь по жизни и с кем знаком. Мы с ними вообще никогда не видели друг друга: издательство состояло из четырех человек, живущих в разных концах Штатов. Все книжки делались через Интернет. Единственное, что они спросили, — какой у меня монитор и видеокарта.