Message: Чусовая - Иванов Алексей Викторович

Сплавом леса по Чусовой крестьяне занимались и в XVIII, и в XIX веках. Но тогда сплав был иной. Брёвна с лесосек сплавляли по притокам в «бесшабашных» плотах, из которых на Чусовой составляли другие, крепкие и сложно устроенные «основные» плоты различной конструкции: «гребёнкой», «кроквиной», «гусём», «жоростью», «хомутом», «кобылой». Хозяин плота следил, чтобы в пути не пропало ни одно брёвнышко. Каждый плот стоил около 100 рублей; в нём было по 4–5 «сплоток» по 9—12 аршин в длину (7–8,5 м). Кубическая сажень древесины стоила тогда 1,5 рубля. Существовал даже особый промысел для людей, которые уже не могли сами работать на лесосеках или заниматься лесосплавом: эти люди по мелководью, перекатам и «приплёскам» собирали «сбежавшие» из плотов брёвна, чтобы потом их продать. Таких работников называли «мартышками» (не от названия обезьяны, а от народного названия чайки — «мартын»).

Сплав леса россыпью, «молем», в бассейне Чусовой из крупных рек практиковался только на Усьве, где были лесные дачи «господ Демидовых князей Сан-Донато».

Систему заплавней Чусовского завода внимательно осмотрели участники экспедиции Д. Менделеева в 1899 году. Вот как описывают их К. Егоров и С. Вуколов: «Устройства по сплаву дров состоят из двоякого рода заграждений: продольных и поперечных. Продольные заграждения идут на несколько вёрст и представляют как бы канал, по которому движутся дрова. Борты этого канала образованы рядом брёвен, следующих непрерывно один за другим вдоль реки и соединённых между собой цепями. Такое устройство не позволяет дровам оседать по берегам, а направляет их к поперечным заплавням, где они и задерживаются. Поперечные заплавни двух родов. Первые, устроенные на Вильве, обыкновенного типа, образованные прочными сваями, вбитыми в дне реки, с ледорезами для защиты всей постройки от напора льда при ледоходе. Между сваями находятся горизонтальные брёвна для помещения вертикальных жердей, образующих собственно заграждение. Вынимая жерди, выпускают дрова в каком угодно количестве. Вторые заплавни на Усьве ближе к заводу. Они представляют из себя плавучий мост, образованный брёвнами, прикреплёнными на цепях к сваям, вбитым ниже поверхности воды. Перед замерзанием реки эти заплати разбираются и, таким образом, совершенно защищены от ледохода. Скопившиеся у первых заплавней дрова выпускаются время от времени, по мере надобности, идут ближе к заводу, здесь задерживаются вторыми заплавнями и вылавливаются. Чтобы ускорить выгружу дров, на реке, ближе к первым заплавням, на берегу построен элеватор и к нему проведена конно-железная дорога. Элеватор приводится в движение лошадьми и по виду несколько напоминает землечерпальную машину, где черпаки заменены особыми вылавливающими аппаратами вроде крючьев; дрова, захваченные ими, должны подниматься вверх и сбрасываться прямо в вагонетку». Сам же Д. И. Менделеев об этом производстве сказал: «Всё это ещё свежо по устройству и так обдуманно — не по старинке, а по- своему, что было прелюбопытно глядеть».

Всё изменилось после революции. Верх одержали нужды насущные. В бурях XX века некогда стало миндальничать с чусовскими лесами. Для СССР лес был главным предметом экспорта, основным источником валюты. Да и самому советскому хозяйству требовался стройматериал, требовалось топливо. А на Чусовой шумели леса и жили люди, потерявшие свою основную работу — строительство и сплав барок. Вывод напрашивался сам собой: пускай эти безработные крестьяне займутся заготовкой леса. А транспортировать лес будет сама Чусовая. И вскоре по берегам Чусовой многоголосо застучали топоры.

Советское хозяйство отличалось ориентацией на «вал», а главным показателем его успешности считался масштаб. Это приводило к гигантомании. Она была самым экономичным в плане трудозатрат решением проблем. Скажем, нужно сто брёвен. С позиции гигантомании их производят так: срубают пятьсот деревьев; из них получается четыреста подходящих брёвен; по пути с лесосеки на реку теряется сто брёвен; при сплаве по реке теряется ещё сто брёвен; при хранении на «лесном дворе» у предприятия сгнивает ещё сто брёвен; остаётся необходимая сотня. И таким методом на Чусовой, как раньше говорили в народе, «положили лес постелью».