Край обетованный - Мураками Харуки

В колледже я специализировался на учебном процессе в начальных классах с упором на образовательную психологию. Начальную школу я выбрал потому, что люблю детей. В то же время во мне жил тот же самый вопрос, решить который мне было не под силу: как жить? И я подумал: ведь у детей, пожалуй, тоже есть чему поучиться. Буду учить и учиться одновременно.

По окончании колледжа я устроился на работу в одну школу в префектуре Канагава. Предложили на выбор два варианта – Тибу и Канагаву. Меня устраивал любой, и я сказал: «Пусть будет Канагава». С Хоккайдо расстался без проблем – привык к переездам. А друзей можно завести везде. Школа находилась в городке ***. Деревня, в общем.

Мне в первый же год дали вести класс. Я начал со второго, потом были третий, пятый, шестой³⁸. По сорок человек в классе. Поначалу было ужасно трудно. Как во сне. Самое первое, что мне запомнилось, – я впервые вхожу в школу и слышу голоса: «Учитель! Новый классный идет!» Все ребята вытянулись – вот так! «Сэнсэй, сэнсэй! Смотрите, как я бегаю! Быстрее всех!» «Смотрю!» Говоривший пулей срывается с места, ударяется о стену и ревет. Так начался мой первый день. Сразу с медицинского кабинета.

Но я полюбил свое дело. Это такое удовольствие – учить детей. Я проработал учителем десять лет, и лучше всего было с пятым и шестым классом. У меня сложились замечательные отношения с родителями моих учеников. Иногда мы собирались вместе попеть, попробовать приготовленные дома сладости. С коллегами тоже особых проблем не было. Хотя, возможно, тогда я на многое смотрел сквозь пальцы. По молодости.

Несколько раз меня пытались женить. Родители старались. И действительно, одно время я даже с кем-то встречался. Но в глубине души все время сидела мысль, что когда-нибудь я отойду от мира…

То есть вы уже задумывались об этом?

Да. Еще до того, как узнал об «Аум». Я представлял тогда, что в шестьдесят лет выйду на пенсию и буду жить тихонько в стороне от мирской суеты.

В колледже я был большим поклонником Ницше и Кьеркегора³⁹, но постепенно меня захватила восточная мысль, особенно дзэн. Я прочел много книг о дзэне, стал самостоятельно заниматься дома. Практиковал так называемый «дзэн полевой лисицы»⁴⁰. Однако мне трудно было принять аскетизм, присущий дзэн-буддизму. Далее – как раз с того времени, как я поступил на работу – меня заинтересовала школа Сингон⁴¹, прежде всего – фигура Кукая. Поднимался на гору Коя, летом, в отпуск, совершил паломничество на Сикоку, посетил храм Тодзи⁴² в Киото…

В Японии к буддизму относятся несерьезно, часто олицетворяя его с похоронами, траурными церемониями. Но на него надо смотреть совершенно иначе – как на явление, которое пережило века, вынесло бури и невзгоды. Я полагал, что внутри этой традиции должно найтись место, где исповедуют настоящий буддизм. Новые религии не особенно меня привлекали. Какими соблазнительными ни казались они, им всего-навсего тридцать или сорок лет. Вот почему я сохранял верность Сингон.

После того как я проработал четыре года с начальными классами, мне неожиданно предложили перевестись в среднюю школу. В том же городке. Она стояла как раз напротив. Два здания разделяла спортивная площадка. Вообще-то я предпочел бы остаться на старом месте, но как раз в это время начальная школа начала хиреть – учеников становилось все меньше, а средняя, наоборот – разрасталась. Я получил диплом «естественника», так что с точки зрения квалификации вопросов не было, хотя методика преподавания в начальных и средних классах отличается. Из-за этого пришлось порядком помучиться. Вдобавок ко всему мои шестиклассники, которых я учил, окончили начальную школу и перешли в среднюю. Опять стали моими учениками.

С ними было много хлопот. Потому что все они знали, как я их учил, знали, чего я стою. Вот в чем загвоздка! Они быстро росли, развивались, а я, даже став учителем средней школы, оставался на месте. Наверное, если бы меня перевели в другую школу, в какой-нибудь другой район, проблем было бы куда меньше.

На четвертый год работы в новой школе мне в руки в первый раз попала литература, которую издавала «Аум». Однажды в книжной лавке я обратил внимание на маленькую книжечку – журнал «Махаяна». Купил, почитал… Тогда все только начиналось. Это был четвертый или пятый номер. В нем рассказывалось об эзотерической йоге, о которой я мало что знал. Тогда я еще не читал книг Синъити Накадзавы. И мне захотелось узнать об этом побольше.