Белый Тигр - Адига Аравинд

— Из низшей, сэр.

Старик повернулся к Мукеш-сэру:

— Все, кто у нас работает, из высшей. Если один-другой будут из низшей, никто не обидится. 

Мукеш-сэр, сощурившись, смотрел на меня. Хитрый, как все хозяева, хоть и несилен в деревенских подходах.

— Пьешь?

— Нет, сэр. В моей касте не пьют. 

— Хальваи... — ухмыльнулся мистер Ашок. — Ты правда кондитер? Сможешь для нас готовить, когда не за рулем?

— Конечно, сэр. Я хороший кондитер. Замечательный. Гулаб джамуны, ладду^[17], все что пожелаете. Я много лет проработал в чайной.

Мои слова позабавили мистера Ашока.  — Только в Индии шофер может приготовить тебе сласти, — сказал он. — Только в Индии. С завтрашнего дня приступаешь к работе.

— Зачем так торопиться? — возразил Мукеш-сэр.  — Сперва надо расспросить насчет его семьи. Сколько у него родственников, где живут и так далее. И вот еще что... Сколько ты хочешь за свою работу?  

Опять проверочка.

— Нисколько, сэр. Вы же для меня вроде отца с матерью, разве можно требовать деньги с родителей? 

— Восемьсот рупий в месяц.

— Ах, нет, сэр, это слишком много. Мне достаточно и половины. Более чем достаточно.

— Если удержишься дольше двух месяцев, будешь получать полторы тысячи.

Сделав вид, что потрясен его щедростью, я согласился.

Мукеш-сэр ел меня глазами. У него оставались сомнения.

— Молодой уж очень. Может, кого постарше возьмем?

Аист покачал головой:

— Бери в слуги молодых, дольше прослужат.  Возьмешь сорокалетнего шофера, двадцать лет прошло — и он уже ни на что не годен. Зрение подводит, то да се. А этот паренек проработает тридцать — тридцать пять лет. Зубы на месте, волосы на месте, мальчишка в прекрасной форме.

Он отвернулся и сплюнул, слюна была красная от бетеля.

Мне велели явиться через два дня. 

Ведь надо еще связаться с Лаксмагархом. Чтобы доверенный человек расспросил Кусум, поговорил с соседями и отзвонился хозяевам: «Хорошая семья. Ни в чем таком не замешаны. Отец пару лет как умер от туберкулеза. Рикшей работал. Брат тоже в Дханбаде, трудится в чайной. Люди тихие, наксалитам и иным террористам не сочувствуют, не высовываются, не кочуют с места на место. Мы точно знаем, где они проживают».

Это очень важные сведения. Им позарез нужно знать, где в данную минуту находятся мои родственники.

Ведь я вам еще не рассказал, что учинил со своим слугой Буйвол. Этот слуга должен был охранять маленького сына Буйвола, а ребенка похитили наксалиты. Похитили и замучили до смерти. Слуга был из нашей касты. Тоже Хальваи. Мальчишкой я его пару раз видел.

Как слуга ни оправдывался, ни клялся, Буйвол решил, что террористы его подкупили. И нанял четырех молодчиков. Те долго пытали горемыку, а потом прострелили ему голову.

И поделом. С болваном, по недосмотру которого похитили моего сына, я бы тоже так поступил. 

Но Буйвол-то был уверен, что слуга продался. И он принялся за семью слуги. Одного брата забили до смерти прямо в поле. С женой брата разобрались сразу трое. Незамужнюю сестру тоже порешили. А их дом запалили с четырех сторон.

Кто пожелает такого для своей семьи, сэр? Каким страшным выродком надо быть, чтобы обречь свою бабушку, и брата, и тетю, и племянников, и племянниц на растерзание?

Аист с сыновьями могли полностью положиться на мою преданность.

Когда я пришел через два дня, охранник-непалец без звука распахнул передо мною дверь.  Я добился своего!

Таких хозяев, как мистер Ашок, Мукеш-сэр и Аист, еще поискать. Слуги в доме всегда были сыты.  По воскресеньям нам даже подавали особое блюдо — рис с крохотными кусочками курицы. Чтобы у меня, да еще каждое воскресенье, на столе была курица — я такого и представить себе не мог! Королевское угощение, пальчики оближешь! Воды было достаточно — и попить чтобы, и помыться. Я ночевал под крышей.  Правда, помещение делил со мной другой водитель, мрачный тип по имени Рам Парсад, он-то спал на прекрасной просторной кровати, а я — на полу. Но уж во всяком случае, не под открытым небом, как мы с Кишаном все время, пока жили в Дханбаде! Комната есть комната! И самое главное, у меня появилось то, что мы, люди из Мрака, ценим превыше всего. Форменная одежда. Френч.

Наутро я в своем наряде повертелся перед банком, там стены стеклянные, — полюбовался на свое отражение. С десяток раз прошелся туда-сюда — парень хоть куда, глаз не отвести!